Алхимия наших душ. Рацлава Зарецкая

не находила себе места, и в итоге кинулась в реку.

      Спустя год об этой истории забыли, а дневник хотели выбросить вместе с другим хламом, но один юный прево оставил его себе, так как заинтересовался описанными там алхимическими экспериментами.

      Прошло много лет, юный прево стал стариком, но от загадочного дневника так и не избавился. Он частенько перечитывал его, внимательно рассматривая зарисовки и чертежи. Каждый раз он хотел начать экспериментировать с алхимией, но страх всегда брал над ним вверх.

      Однажды старик вошел в свою библиотеку и не увидел дневника. Он перерыл весь дом, допросил всех своих домочадцев, но никто не знал, куда исчез заветный дневник. Лишь одна горничная, испугавшись гнева хозяина, кинулась ему в ноги и призналась, что поздно вечером увидела в библиотеке бледную женщину в черном одеянии. Она уверенно подошла к полке, достала дневник и, жутко ухмыльнувшись, растаяла в воздухе.

      Разумеется, никто не поверил бедной служанке, и на следующий день ее выгнали, предварительно обвинив в краже дневника.

      После этого по всему Парижу разлетелась молва о том, что в доме старого прево побывал призрак умершей Эмили Бошен. Эти слухи подкрепляли очевидцы, которые перед лицом господа клялись, что видели мадемуазель Бошен. Бледнокожая, красивая и одетая во все черное она бродит по городу, не в силах обрести покой. А в руках Эмили держит свой дневник.

      Туз Мечей

      Когда Париж окутала ночь, Эмили покинула собор Нотр-Дам через черный ход и, опустив маленький козырек плоской кепки так, чтобы он прикрывал верхнюю часть лица, направилась в сторону бульвара Пале.

      Несмотря на июль, ночь была прохладной. Эмили поежилась и застегнула верхнюю пуговицу серой мужской рубахи. От собора Нотр-Дам до мастерской месье Фламеля было около семи минут ходьбы, однако по темноте эти семь минут могли превратиться в четырнадцать.

      Каждый раз выходя ночью на улицу, Эмили находила взглядом горящий факел на Нельской башне, и только тогда устремлялась в путь, однако сегодня девушка спешила.

      Не успела она сделать и трех шагов, как ее окликнул хриплый голос со стороны Сены:

      – Эй, девчонка, одетая как мальчишка!

      Эмили испуганно повернула голову в сторону голоса. Примерно в десяти шагах от нее стоял высокий и широкоплечий мужчина в длинном кожаном пальто. В темноте его лица не было видно, но Эмили прекрасно знала, кто перед ней.

      – Кристоф, – выдохнула она.

      – Я все думал, куда же ты делась. – Мужчина поднес к губам трубку и, раскурив ее, продолжил: – В твоей убогой коморке тебя нет уже третий месяц, на пристани тебя тоже давно не видели. Оказывается, ты теперь работаешь звонарём в соборе. Служители еще поняли, что ты девушка?

      Эмили помотала головой, отчаянно желая сбежать, однако осуществить побег было невозможно. Это только со стороны кажется, что Кристоф один. В тени поблизости пряталась по меньшей мере полудюжина его головорезов.

      – Когда думаешь отдавать мне долг? – В свете тлеющего табака Эмили увидела жуткую ухмылку на изуродованных шрамом губах Кристофа.

      – У меня еще есть время, – пробормотала девушка.

      – Верно, но его осталось мало. Два дня, если быть точнее.

      Эмили сжала губы и громко сглотнула. Спрятавшись в соборе, она надеялась, что Кристоф со своей шайкой не найдут ее, а значит, долг за лекарства для умершей от чахотки матери ей платить не придется, однако судьба распорядилась иначе.

      – Я найду деньги, – соврала девушка, и Кристоф это понял, однако сделал вид, что поверил ей и произнес:

      – Тогда жду тебя ровно через два дня на этом месте. Если не принесешь долг, то я…

      Видимо, он хотел сказать, что убьет кого-то близкого ей, но после смерти матери у Эмили больше не было близких. Никого, кроме Алена, но о нем Кристоф не знал – Эмили об этом позаботилась.

      – Я поймаю тебя и продам в бордель, – наконец договорил Кристоф и, хохотнув, направился к собору Нотр-Дам.

      – Черт, – прошипела Эмили, прислонив ладонь к бешено бьющемуся сердцу.

      Придется теперь бросить все и бежать в другой город. Не будет больше занятий с месье Фламелем и тайных свиданий с Аленом.

      Ален…

      Мысль о возлюбленном причинила Эмили боль. Девушка поднесла к лицу левую ладонь, где на безымянном пальце красовалось скромное серебряное колечко с гравировкой «Аeterno te amabo»2. Ален сначала подарил ей кольцо намного роскошнее, но Эмили не смогла принять его, потому что боялась не сберечь. Тогда мужчина заказал новое, и Эмили с радостью приняла его – простое колечко, которое больше первого отражало любовь Алена.

      С тревожными мыслями Эмили дошла до мастерской. В выходящем на бульвар окне одиноко горела тонкая свеча – знак заботы месье Фламеля о ночных прохожих.

      – Дорогая Эмили, я уж решил, что с тобой что-то случилось! – воскликнул пожилой книготорговец, когда девушка вошла в мастерскую.

      – Я просто немного припозднилась, – соврала

2

Я буду любить тебя вечно.