Чужая. На пороге соблазна. Анастасия Тьюдор

бы это делать, как минимум, для того, чтобы вернуть Климу должок за вчерашнее. Но, как и вчера, меня заступорило не от того, что сказала Резкая, а от того, как она это произнесла.

      Тихо, но раздраженно.

      Тихо, но запуская новое ебучее цунами из вопросов в моей голове.

      Пара. Вторая. Третья.

      Передо мной все так же сидят Резкая и Клим, но я буравлю взглядом один затылок. Ее затылок.

      Изредка, когда в моих руках дёргается ручка и раздается негромкий стук, взгляд опускается на вздрогнувшие плечи. И тут же возвращается обратно, на затылок.

      Что ты задумала, Лилечка?

      Почему Дымыч до сих пор не позвонил мне?

      Почему он не приехал ни вчера, ни утром?

      Где твой «любимый и уважаемый»?

      Зачем остановила Клима?

      Какого хрена ты его остановила?!

      Что. Ты. Задумала.

      Что?!

      Я настолько провалился в свои мысли и запутался в них, что пропустил звонок и вышел из аудитории одним из последних. Крутя вопрос за вопросом, но опять не находя ответов, шагнул в сторону столовой и дернулся от громкого и удивленного:

      – Ну нихрена себе!

      Дымыч.

      Скалящийся в тридцать два зуба.

      Сжал мою ладонь и как всегда хлопнул по плечу.

      Что?

      Оглядел мой подрихтованный фейс и заржал в голос, мотая головой.

      Что, блядь?!

      – Никитос, ты вообще ни дня без мордобоя не можешь? – спросил Димон, вгоняя меня в ступор приятельским трепом.

      Ау! Где, блядь, претензии и рык оскорбленного?

      – Что на этот раз стряслось? Игры не поделили? Упал на клавиатуру? Блядь, я даже боюсь предполагать, кто тебя так мог отделать. Этот? – Дымыч ткнул пальцем в сторону самого тощего задрота, которого я не раз сгонял с парты, а потом захлебнулся от смеха: – Твою мать, Никитос! Ты бы свое лицо видел. С катком решил поцеловаться?

      Да что, блядь, происходит?!

      Кое-как прочистив горло и бросив взгляд на улыбающуюся Резкую, я окончательно охренел.

      – Все, что происходит на Дне группы, остается внутри группы, Дим, – улыбнулась она. Прижалась к «любимому и уважаемому» и прошептала ему на ухо, но так, чтобы было слышно и мне: – Я бы рассказала тебе, но Никита учится в нашей группе. Я храню его секрет, он мой. Такое правило, Дим. Никит, ты пообедаешь с нами?

      Глава 9. Никита

      Сложно было представить и поверить в существование правила тайны Дня группы, но Димон поверил в него.

      Он проглотил эту хрень, как имеющую место быть, и не поморщился. Как суп. К которому я не притронулся, переваривая услышанное и не понимая, как можно верить каждому слову Лилечки. Не усомниться ни в одном и весь обед трепаться о чем угодно, но не о Дне группы.

      Действительно, а что такого случилось?

      Подумаешь, твоему другу проехались по морде.

      Подумаешь, ни он, ни твоя девушка об этом не говорят, а ты такой: «Ну ок. День группы же. Г – логика».

      Не разбираясь в причинах.

      Не спрашивая, с какой радости дошло