Городской роман или Школа Карабаса. Елена Овчинникова

стал медленно наматывать его на правую руку, одновременно выдавая пояснения проводимому уроку:

      – Итак, мне следует наказать твои шаловливые ручки, чтобы они больше никогда не стремились прятать от кого-либо твоей прелести. Дай-ка мне сначала одну руку!

      И хозяин – не хуже ее папки – крепко зажал кисть протянутой руки, а потом резко стеганул свободными концами пояска чуть ниже локтя. Девочка от страха лишь зажмурила глаза.

      – Теперь – другую! – и экзекуция повторилась.

      – А теперь подумай хорошенько, – предложил мужчина, – и скажи мне: для чего, по-твоему, здесь постоянно нужно носить на себе поясок?

      – Для красоты?.. – неуверенно пролепетала Надя. Но заметив отрицательный жест Карабаса, она, с ужасом догадавшись, набрала в себя как можно больше воздуха и отчаянно произнесла: – Чтобы им лупить, как ремнем…

      – Верно!!! Ты умная девочка, – довольно отметил хозяин. Однако все же решил добавить: – Давай-ка сейчас закрепим с тобой пройденный урок. Возьми-ка шест руками! – И он только разок – не в наказание, а лишь для памяти – стеганул по голым и еще розовым со вчерашнего дня ягодицам девочки. Затем одним взмахом руки по воздуху, мужчина ловко размотал поясок и протянул его Наде со словами: – Теперь надень его! Надеюсь, отныне ты не будешь забывать его носить?

      На что девочка, застегивая на талии поясок, отчаянно замотала головой. А мужчина, решив, что сумел достаточно удачно объяснить навенькой манеру здешнего поведения, весьма давольно объявил:

      – Продолжим урок! Возьми-ка поднос с бокалом, – и, указывая на принесенные им из зала предметы на кушетке, предупредил: – Бокал ни в коем случае не должен упасть и разбиться! – А после того, как Надя взяла поднос, хозяин потребовал: – Подними-ка его над головой. Осторожней! Теперь, не спеша, повернись кругом.

      На девочке был только поясок с босоножками, и Вадим Петрович невольно залюбоваться ее обнаженными прелестями. Обучая здесь главным образом подростков, он крайне редко видел перед собой столь уже полноценным образом сформированную женскую фигуру, которой обладала Надя. Ему вдруг невыносимо захотелось забыть, что он тут лишь учитель малолеток; и мужчина – уступая собственному желанию – дотронулся ладонями до ее упругой груди. До сих пор до девочки никто так не дотрагивался; и прикосновение рук хозяина стало для нее еще более неприятным, чем ощущения от порки. Она задрожала мелкой дрожью, едва сдерживая подступившие к горлу слезы; отчего бокал чуть было не упал. Отметив ее напряжение, мужчина почувствовал досаду и, обойдя девочку, уверенно обхватил ее сзади за талию, потребовав:

      – Нагнись-ка вперед!

      Та послушно согнулась под прямым углом, держа поднос горизонтально полу – будто китайская кукла из балета «Щелкунчик». Бокал лишь слегка качнулся. А мужчина – продолжая заигрывать с Надей – придерживая девочку за талию одной рукой, другой слегка шлепнул по голому заду. От неожиданности та дернулась – из-за чего бокал опрокинулся; и хотя он не упал на пол и не разбился – однако все же вызвал этим испуганный возглас