Метаморфозы Катрин. Полина Ром

Над ним смеялись все дворяне! Он же совершенно помешан на охоте.

      – И что, он выполнил условие?

      – Ну конечно нет, но герцогине хватило ума не родить ему ребенка в течении пяти лет и сразу после этого она потребовала развод. Но такие лирды – это глупость. Это герцогиня может пойти против воли опекунов, а не нищая дворянка! Но все равно она дура.

      – А если бы он выполнял лирд пять лет, а потом нарушил?

      – Если бы она не потребовала развода через пять лет, а осталась бы его женой, а он бы на шестой год нарушил условия и она нашла бы свидетелей, то по закону могла бы получить половину его имущества!

      – Ого, как все серьезно! Такого мне служанки не рассказывали совсем.

      – Так что, ты согласна сделать, как тебе приказывает отец?

      – Я не буду противиться его воле. Но я хотела бы знать, леди Тирон, какое у меня будет приданое.

      – Эта девчонка с ума меня сведет! Ну, естественно, за тобой дадут одежду и ткани, и отец дает за тобой еще пятьсот салемов.

      – Ага. Теперь я поняла.

      – Деньги останутся в семье и послужат величию рода!

      Ну конечно, величию рода! Не иначе, леди высмотрела себе новую шубку или брюлики и теперь мечтает и на елку влезть, и попу не оцарапать… Мне нужно очень хорошо подумать. С этим самым лирдом нельзя промахнуться. Естественно, деньги я просить не буду, нет ничего глупее взять один раз и накупить себе платьев. И потом всю жизнь мучиться от идиота-мужа.

      Но есть одна вещь, которая волнует меня сейчас больше, чем пресловутый лирд. Как я выгляжу? Где найти зеркало и посмотреть на себя?

* * *

      До вечера я просидела в комнате. В каменной неотапливаемой комнате. В узкое окно, растопив ладошкой кусок изморози, я рассмотрела, что на улице стоит полноценная зима с поземкой и снегом. Видны были каменный забор и закрытые тяжелые ворота. Изредка по двору проходили, точнее, пробегали туда-обратно скверно одетые люди. Возле ворот периодически прохаживался закутанный в тулуп мужчина с саблей или мечом. Охрана, привратник или что-то вроде… А бегала, я думаю, замковая прислуга. Этаж у меня, кстати, был третий или второй.

      К вечеру, как ни куталась в тощее одеяло, я почувствовала, что простыла. Зудел и подтекал нос, слезились глаза, определенно поднималась температура. Я не понимаю, как этот суповой набор, который теперь мое тело, выживал в таких условиях.

      Дага, кстати, тоже стала кашлять и чихать, но ее кашель был даже хуже моего – очень сухой, какой-то сипящий. В обед она принесла мне горячий суп с голой косточкой без следов мяса и непонятными овощами. Но бульон был горячий, и я выпила его, заедая хлебом.

      Сама она большую часть времени бегала между моей комнатой и кухней. Я так понимаю, туда она ходила греться. А у меня в комнате она садилась на стульчик, отодвигалась от холодного камина и вязала бесконечный чулок.

      Мы почти все время молчали. Она, похоже, обидевшись на утреннее умывание, а я из боязни ляпнуть что-то или спросить не то. Вечером, после скудного ужина, в нашу комнату заглянула молодая крепкая горничная в добротном платье и крепких чулках.