Здесь люди живут. Повести и рассказы. Владимир Левченко

Каплина, незамужняя, весёлая женщина средних лет, – со своими дружить надо. Я вот люблю, когда от мужика мужиком пахнет.

      – Это как?

      – Ну, чтобы табачком, перегарчиком. Чтоб чуялся мужик, когда обнимает.

      – Так к тебе ж другие и не ходят, – хохотнула Анфиса. – У тебя ж в доме одно веселье.

      – А ты чё, в окна мне подглядываешь? – сквозь улыбочку нахмурилась Галина.

      – А ну, хватит вам! – осадил женщин Николай. – Только же выпили, чтоб не цапаться, а вы!

      – Да не бывает же так, – повторила Таисия.

      – А вы на мужиков гляньте. Вон, культурно беседуют за политику, как серьёзные люди.

      – А ты чё ж с ними не беседуешь?

      – Так и я тоже… щас, подвинусь к политическому разговору.

      Подвыпившие мужики все без исключения вкладывали душу в острый разговор о насущном. И трудно было выделить, кто за кем и что сказал.

      – Вот ты скажи мне без виляний, как ты к президенту относишься?

      – Ну, чё говорить, могучий мужик, у самой пропасти страну остановил, хватило силёнок.

      – Хватило, это точно. А тогда другой вопрос: почему у нас рыжего беса до сих пор в тюрьму не садят, а? Ведь подлец первостатейный, мошенник государственного масштаба, предатель родины, душегуб, а его не садят. Почему? И столько лет уже. Ему бы в тюрьме сидеть пожизненно, а он у нас, гляди, то всем электричеством заведует, то нано какими-то технологиями. И благодарности требует от народа, который предал.

      – Да, это так. Раньше такие предатели были: враг к стенам городским подойдёт, а предатели эти ворота изнутри врагу откроют и внутрь его запустят.

      – Так почему же его не садят?!

      – А никак его не посадить. Он же бумажки те придумал, по которым всю страну разворовали – законное воровство. Кто алюминия хозяин, кто чего. Нефть с газом качают – кто их проверит, сколь в карман себе качают. А ежели рыжего за такую приватизацию в тюрьму сажать, тогда всё отменять надо и государству возвращать. А кому это надо. Качай да качай – всё законно.

      – По сто рублей к несчастной минималке добавят, а себе миллиарды прикарманят.

      – Какой же умник вообще эту десятку определил, на которую выживать надо?! Не двадцать, не тридцать, а десять, мол. А щас и на двадцать – скребстись и скребстись, чтоб выплыть.

      – Сами-то они на туалетную бумагу в месяц больше тратят, чем нам на всю жизнь отвели. Если уж есть официальные зарплаты в несколько сотен тыщ или миллионы, то никак уж не должно этой десятки быть. И прячут всё за какие-то средние зарплаты. Нет их, никаких средних зарплат! Есть нищие зарплаты, а есть огромные! Подлость и враньё одно сплошное!

      – А эти пенсии по девять – десять тыщ?! Как это вообще?! А ежели ты подрабатывать от такой нищеты идёшь, то тогда тебе и доплаты к этому ужасу не положены. Подлость это!

      – Не учили в детстве этих чиновников слабых не обижать, что слабых защищать надо. А им наоборот – слабых-то проще обделить. Они, вон, полиции и военным до пятидесяти подняли, умники, а остальные рожей не вышли, перебьются. Так и те пятьдесят уж инфляция