Здесь люди живут. Повести и рассказы. Владимир Левченко

когда-то у заросшей старицы отгородила, укрыла, спасла Александра гончарная белая глина. Сегодня чудовищного джина откупорили, выпустили на волю. И снова Александр стал солдатом войны, снова увидел серые, тусклые лица бандитов. Услышал их лающие голоса: «Те чё надо?! Ты чё, больной?! Ты чё творишь?!..» А он, не чувствуя боли, схватил с огня и надел на голову близ сидящего бандита раскалённое ведро с кипящим варевом. Ошпаренный бомж взвыл и покатился по траве. Александр подобрал с земли один из вывалившихся из ведра кусков мяса и ударил им по челюсти второго бандита. Потом повалил его, оседлал и стал вдавливать, вламывать это мясо в орущий, хрипящий, задыхающийся рот.

      – Жри! – кричал Александр и давил, давил, давил всем весом и всей силой в выламывающиеся зубы. Кровь застилала глаза. Он ненавидел. Он убивал.

      – Саня! Саня! – схватили вдруг сзади за плечи сильные руки. – Остановись! Убьёшь же! Стой!

      Сергей Сыскин – его дом через улицу от дома Игониных – возвращался на своём «Ниссанчике» с калыма из соседней деревни. Решил срезать путь и поехал через поля, вдоль лесополос. Уже почти добрался, уже околица за крайним полем – три минуты докатиться. А тут на дороге «Уазик» Игонинский. А в лесополосе у костра драка. Видно, что один кто-то по земле катается, ещё одного Саня к земле придавил. А ещё какая-то невысокая фигура с чёрными женскими космами и в больших мужских башмаках на тонких ногах прыжками удирает прочь по лесополосе. Сергей затормозил.

      – Хорош, Саня, хорош… всё… – кое-как оттащил он разъярённого Александра. Хорошо, что сам сильным был. Другой бы не справился. – Ты чё, убить их собрался? Кто такие-то?

      – Бомжи городские, – тяжело дышал Игонин. – Вон, с Гусиком, твари, расправились… Спасибо, что не дал убить… сам бы не остановился.

      Отдышавшись, уехали. Александр ходил хмурый, разговаривал мало, будто только что снова вернулся с войны. Уединялся, правда, теперь не на природе, а в своей мастерской. Две недели почти безвылазно просидел в ней, всё что-то стучал, пилил, строгал. А потом вышел на свет с большим свёртком и отправился к Логиным.

      – Здравствуй, дядь Вань! Здравствуй, тёть Даша!

      – Здорова, Саш, здорова! – приветливо закивал хозяин. – Заходи.

      – Я тут это, дядь Вань, протез тебе смастерил. Давай, может, попробуем сейчас, примерим, посмотрим. А то, может, подделать что надо… Смотри, вот…

      – Саня, ты это чё… ты это мне што ли? – взялся за костыли, пытаясь подняться, Иван.

      – Да ты сиди, не вставай. Давай ногу, примерять будем. Тут, смотри, сверху кожух такой плотный, им можно толщину регулировать, и ремни крепёжные на нём. А снизу трубка телескопическая, чтобы высоту выставлять фиксатором. К ней, смотри, стопа на шарнир крепится. А к ней пружины с двух сторон, возвращать её при сгибе в исходное положение. Ну, вот, рассказал тебе всё. Попробуем давай…

      – Саня, это ты мне такую штуку… – как задушевную песню слушал пояснения Игонина прослезившийся Иван.

      – Давай, дядь Вань, давай. Может, сегодня уже на своих