Дневник рака. Тина Олефа

многое с обеих сторон. Я обнаружила, что меня больше не привлекает ни внешность, ни внутренний мир, потому что поведение и манеры были грубыми, без интеллигентности и такта. От семнадцатилетнего джентльмена остались лишь воспоминания. Чтобы он соответствовал моим ожиданиям и желаниям, мне нужно было постоянно напоминать ему об этом, просить и даже требовать!!! У меня не было гордости за своего мужчину, за выбранного партнера, было как-то неуютно, словно мне было неудобно в его компании. Меня выводило из себя то, что его воспринимают как мужчину, который подарил путешествие своей женщине, но на самом деле все было наоборот. Путешествие я и планировала, и финансировала сама. Потому что в то время он платил алименты и получал на свой счет всего 100 латов. От всего этого мне было отвратительно. Я хотела, чтобы в новой жизни мужчина заботился обо мне, лелеял, холил меня, а не наоборот. Опять же мне казалось, что мы поменялись ролями, я – мужчина, он – женщина. Отвратительно!!!…"

      ..Я была права, Бывший выпил вместе с братом, но на этот раз я не дала ему обмануть себя. Я была довольна своей непоколебимостью, своей настойчивостью. Молодец, так держать! Я начала выздоравливать от затяжнойй болезни под названием – глупая любовь…

      …Я поспешила в указанном направлении, открыла дверь комнаты и увидела дочку в позе эмбриона, лежащую на огромной белой кровати. Страх охватил меня еще сильнее. Я подошла ближе, пощупала любимоее личико и тихо позвала свою зайку:

      "Эммочка, просыпайся!"

      Ее глазки открылись, и она улыбнулась мне:

      "Мамочка, привет!"

      Камень упал с моего сердца! Она разговаривает и улыбается… Все в порядке! Я начала целовать дочкины глазки, лобик и щечки. Я хотела обнять ее, но, еще только войдя в комнату, сразу заметила, что Эмма все еще подключена к различным аппаратам, и любые движения могут быть болезненными и даже опасными для нее. Я побоялась нанести ей вред своими прикосновениями. Я улыбалась и болтала беспечно, как будто вся эта ситуация, в которой мы находимся, обыденна и обычна. Хотя внутри меня был ужасный страх, я никогда раньше не сталкивалась с такими условиями, помещением, ситуацией, обстоятельствами – все было таким непонятным и пугающим. Но внешне я держалась всеми силами, чтобы моя дочь не заметила мое состояние. Я была потрясена и ориентироваться не могла, я ничего не понимала, но была уверена – я должна быть спокойной, должна быть сильной и жизнерадостной, чтобы ребенок выздоровел! Это был еще один момент потрясения, который разделил мою жизнь на "до" и "после". Это была еще одна ситуация, когда я думала, что хуже уже не будет. Этот стресс, увидев моего ребенка без движения, с огромными пластырями, потряс меня до самой глубины души. Я и моя дочь пережили этот тяжелый послеоперационный период. Мы в результате пережитых страданий стали еще сильнее. Но мой муж этот шок не прожил, и мы все больше и больше отдалялись. Семь дней подряд я ходила в реанимационное отделение и ухаживала за моим ангелочком. Если в первый день мне даже было страшно смотреть на оперированный животик