Рыбка, рыбка в ручейке, ты повисла на крючке. Екатерина Петровская

можно повесить фразу Ницше «То, что нас не убивает, делает нас сильнее».

      До моего знакомства с этой изнанкой жизни я пребывала в счастливом неведении относительно происходящего за пределами пусть не квартиры, но нашего двора. Меня казалось, что мир состоит из бабушкиных пирожков, чистого, пахнущего свежим воздухом постельного белья, аромата книг и красивых морозных узорах на окнах. В моей вселенной, состоящей из трех комнат, разрешалось по долгу валяться в кровати, есть только то, что нравится, строить замки из мыльной пены в ванне и не ложится спать без прочитанной главы. Но в любой истории, герой не может существовать в состоянии гармонии вечно. Все изменилось, когда на свет появился мой брат, а бабушка неожиданно умерла, нарушив тем самым планы моих родителей, и перед ними возник вопрос, что со мной делать дальше.

      Мой садик считался лучшим в нашем районе, потому что был ведомственным, но это ничуть не меняло его сути. Каждое утро меня еще сонную запихивали в колготки, рейтузы теплые кофты, шапки. Именно шапки, потому что их я носила две, мягкая нижняя и колючая верхняя. Сплошной комбинезон и шарф по глаза завершали мой облик. Мы выходили на улицу в мороз и темноту. Ощущение тоски и одиночество по пути в сад сравнимо, наверное, с обреченностью полярника, затерявшегося в ветрах крайнего севера и потерявшего всякую надежду найти дорогу обратно.

      Скажите, кто придумал, что с незнакомой малообразованной женщиной ребенку будет лучше, чем с родными людьми? Я долго не решалась войти внутрь. Нет, я не рыдала и не кричала, как другие дети. Я только просила походить еще немного взад-вперед, чтоб еще на чуть-чуть отсрочить момент расставания. Снег похрустывал у нас под ногами, мы молчали. Мама явно нервничала, ей надо было спешить к другому, новому ребенку, а старый не хотел ее отпускать и начинал раздражать своей негибкостью.

      В помещении детского сада всегда стоял запах капусты, хлорки и казенщины. Блекло-голубую стену украшал унылый осенний пейзаж с зайцем в лаптях и злобно косящимся на него из-за березы волком в ушанке. Мимо этих персонажей я всегда старалась проскользнуть как можно быстрее.

      В первый же день моя устойчивая картина мира пошатнулась. Нас попросили построиться по росту, и я с гордостью встала в начало шеренги. Но воспитательница строго зыркнула глазами и волевым жестом поставила передо мной Наташу Ермолову. Я очень удивилась, потому что она едва доставала макушкой до моего носа. Поразительно, что взрослая женщина не знала таких элементарных вещей, как больше и меньше. Никто не возражал. Похоже, все давно смирились с таким произволом.

      Этой девочке несказанно везло. Если мы что-то лепили, то ей всегда помогали, и её творение гордо красовалось на почетном месте. На музыкальных занятиях, несмотря на отсутствие слуха и шепелявость, она тоже оказывалась в первом ряду, где сидели те, кто хорошо пел. А на новогодних утренниках Наташа Ермолова всегда играла снегурочку. Секрет этого успеха оказался прост, её мама работала заведующей в аптеке и доставала нужные лекарства.

      В этих стенах