Навсегда моя. Дарья Белова

сейчас он не греет. Скорее наоборот, холод пробирается под кожу.

      Удар, что-то разбилось, осколки рассыпаются по полу, хрустят.

      – Ва-ань, – кто-то протяжно зовет… моего парня.

      Разбившееся стекло отчетливо чувствую у себя на языке, в теле, в голове, под ногами, в груди. Острые грани нисколько не щадят и режут наживую.

      – Иди ко мне, Анют.

      Мычание, легкие стоны…

      Шаги в комнату, где нахожусь я. Сдвинуться не могу и понять, что же делать. Вот-вот меня заметят.

      А я боль чувствую. Объемную, жгучую, стреляющую.

      – Хочу тебя, – шепчет Ваня.

      – Как тогда? В клубе? – отвечает ему томно Анечка, или как ее.

      Шаги ближе. Мое дыхание поверхностное. Задыхаюсь. Кислород вокруг меня заканчивается, горло стягивают тугими ремнями до предсмертных хрипов.

      Резко включается свет.

      Ваня обнимает пепельную блондинку. На ней короткий топик, который подчеркивает третий размер, ультракороткая кожаная юбка и идеальный красный маникюр. Девица пальцами вцепилась в шею Вани.

      – Алена? – последнее, что слышу перед тем, как сердце вырвалось из груди и взорвалось в липкие клочья.

      Глава 2. Алена

      Смотрю на Ваню и уже не узнаю в нем того, кого любила. Вроде бы те же губы, те же глаза, тот же взгляд… Хотя нет, взгляд другой. Он им пытается собрать меня по кусочкам как недостроенный конструктор “Лего”.

      Не выходит. Я рассыпалась, а детали разлетелись в разные уголки вселенной.

      – Вань… как ты мог? – выдавливаю из себя эти слова.

      Я так и не смогла встать с дивана. Сижу в одном комплекте нижнего белья, который тщательно подбирала, на ногах высокие шпильки, на губах красная помада, потому что, я знала, ему это понравится.

      Мне холодно, кожа вся покрыта мурашками, а внутри разгорается костер.

      Бросаю короткий как пуля взгляд на своего парня, бывшего парня. Он подпирает стену и смотрит с таким сожалением на меня. Внутри осколки хрустят от него такого.

      – Как давно ты меня обманываешь? – боль разливается в груди как жидкий азот, – как давно у тебя другая?

      – Аленка, прости… я такой дурак…

      – Ты предатель!

      Выплевываю.

      Я всегда считала, что только в книжках такое бывает, ну, в романах еще, где, казалось бы, любящий мужчина изменяет своей женщине.

      В жизни же мне это тяжело представить. Ты знаешь своего любимого человека настолько, что губительна мысль о другом. Этот другой совсем чужой, незнакомый. Не тот запах, не те глаза, не те прикосновения.

      Анечка стоит и кокетливо закусывает пухлую, накачанную губу. Глазками стреляет то в меня, то в Ваню. Нет ни грамма неловкости или сожаления. Тотальное безразличие и пофигизм.

      Слез нет. Пока нет. Они подавлены ненавистью и гневом. Пальцы потряхивает, словно я страдаю тяжелой формой болезни Паркинсона.

      Мои вещи аккуратно сложены стопкой на краю дивана. Бросаюсь к ним и одеваюсь. Нет желания больше находиться здесь, рядом с ним. И с ней.

      – Алена,