Друзья и недруги в Скалистых горах. Джеймс Уиллард Шульц

мне не удастся поговорить с ней наедине, если она захочет этого избежать.

      Вышел её брат.

      – Ха! Ранняя пташка, давно меня ждешь? Ну пошли, – сказал он, и мы пошли к реке для утреннего купания.

      В тот день у меня не было возможности остаться с Питаки наедине; она все время была то с матерью, то с двумя другими женами Хромого Бизона, тщательно избегая меня, как я явно видел. Но почему? Не потому ли, что она любила меня, но боялась об этом сказать? Или потому, как она сказала, что я был её почти-братом, и не более того.

      Последовавший второй день подобной тактики с её стороны привел меня в прекрасное настроение – я был рассержен, в отчаянии, и готов был спросить её, даже в присутствии её семейства, будет ли она моей. Но тут прибыл один из наших друзей из форта Бентон и передал мне записку от отца, короткую и говорящую:

      «Дорогой Джерри; богаты е россыпи открыты на Лососиной реке, и я присоединился к старателям. Заехать за тобой нет времени. Поместил 500 долларов на твой счет у И.Г. Бейкера и С^о. лучше оставайся там до моего возвращения. Будь умным и хорошим.

      Твой отец Джон Талбот.»

      Лососиная река? Река на западе Айдахо, до нее далеко. Там россыпи. Мой отец был человеком крупным и сильным; когда он вооружится киркой и лопатой, галька просто полетит! Он добудет свою долю золотого песка, если только он там действительно есть. Но я все же жалел, что он туда отправился, ведь наши дела шли отлично: у нас было товаров примерно на десять тысяч долларов, и торговля с индейцами шла хорошо. А работа на приисках зависела от удачи, и шансов у старателей было один против сотни, как я однажды слышал от благоразумного Джорджа Стила.

      Я расспросил принесшего записку. Он сказал, что отец купил вьючные седла для семи лошадей из нашей упряжки, нагрузил их ящиками и свертками с едой, инструментами и прочими вещами, и, оставив фургоны и упряжь под присмотром Пятнистой Меховой Шляпы – Чарльза Конрада из компании Бейкера – отправился на юг с большой толпой всадников и вьючных лошадей. Они покинули форт, будучи в прекрасном настроении, крича и стреляя из ружей, и вели себя, словно пьяные.

      Сидя на своей лежанке и размышляя над всем этим, я решил, что, раз уж отец не вернется к тому времени, когда шкуры и меха вновь станут ценными, мне придется самому заняться нашей торговлей. Но сейчас, пока впереди у меня долгие летние месяцы ожидания, я первым делом сделаю все возможное для того, чтобы Питаки стала моей, а затем вволю поохочусь вместе с Сайи и приму участие в многочисленных развлечениях в лагере.

      Тут, едва я принял такое решение, к нам пришёл добрый старый Три Медведя и спросил нас, на пойдем ли мы с ним на некоторое время к Большим Внутренним озерам (озерам Святой Марии). Его сын, Оперение Стрелы, хочет поститься, чтобы получить видение, и он хочет, чтобы он вынес его на том же месте, где сам он получил такое видение, своего священного помощника, а это было на острове на нижнем из озёр. Солнечная Ласка, Росомаха и Хромой Бизона обещали пойти со своими семействами, и он очень хочет, чтобы мы присоединились к ним.

      – Когда