Неисправимый бабник. Книга 2. Василий Варга

нее. Давайте перейдем к другим вопросам.

10

      – Можно мне? – подняла руку Алла Мазурова. – Как известно, труд унижает человека, и я при коммунизме работать вовсе не буду. Я не желаю работать. Можно ли мне будет брать по потребности то, что я хочу?

      – Милая девушка! Только при капитализме труд унижает человека, а при коммунизме, наоборот, он возвышает его, делает лучше, благороднее, – сказал профессор. – Вы же поймите, вот вы, например, берете капиталистическую лопату и кидаете раствор на капиталиста, вернее, вы работаете на капиталиста. А при коммунизме что? Вы берете коммунистическую, нашу лопату и кидаете раствор на себя…

      – На коммунизм!

      – Закидаем его раствором и подождем, пока не схватится…

      – Не шумите, товарищи, я, видимо, неясно выразился… Так что, товарищ Мазурова, думаете насчет лопаты?

      – А мне кажется, все равно – что кидать лопатой при коммунизме, что при капитализме. Физический труд нужен и там и там.

      – Нет, позвольте с вами не согласиться. При капитализме вы лопатой гребете на капиталиста, при коммунизме – на себя.

      – Спасибо, я этого не знала. На себя – это хорошо. Тогда где же коллектив?

      – Сколько платьев я могу иметь при коммунизме? Будет ли какой-то лимит установлен или я смогу выбрать, сколько захочу и какое захочу? – спросила студентка Ворончихина.

      – Думаю, сможете, ведь коммунизм – это изобилие. Полное изобилие. Надо только приучиться правильно распоряжаться этим изобилием, общенародным добром. Нельзя, например, сесть за руль одного автомобиля, а через день-два потребовать другой, потому что этот уже разонравился.

      Профессор встал и начал расхаживать перед аудиторией.

      – Товарищ профессор! Вы про колбасу давайте, а машины – это роскошь, пусть на машинах катаются капиталисты поганые. Они там все равно загнивают, и пусть себе загнивают, хоть за рулем, хоть в ресторане, хоть на мне, мне все равно. Для меня коммунизм наступит тогда, когда я вдоволь наемся колбасы, хоть ливерной, хоть какой. Пусть это будет докторская или какая там. Да даже из хвостов свиных или коровьих, лишь бы колбаса. Она так пахнет! Я, когда в магазине бываю, места себе не нахожу. Так и тянет хоть один батон утащить, но продавцы – грамотный народ, знают, что коммунизм еще не наступил. Я тут одной продавщице говорю: «Девушка, одолжите один батон колбасы. Скоро коммунизм наступит, он уже не за горами, да у нас и гор нет. Я вам верну в двойном размере, потому как тогда будет другой принцип – по потребности, что значит: бери сколько хочешь. А я возьму два: для себя один и для вас один». – «Нет, – отвечает продавщица, – мы до коммунизма не доживем, а потом, для меня и социализм неплохо. Я, когда ухожу с работы, батончик колбасы под лифчик между сиськами – и домой». Вот как, товарищ профессор. Надо кончать с этим социализмом. Социализм – это сплошное воровство. Скромными надо быть, товарищи, а то ишь чего захотели! Машину им подавай сразу. Потому у нас ничего и нет, что все много хотят. У нас народ тяжелый. Работать не хотят, а мечта