Приют гнева и снов. Карен Коулс

задушить трубами.

      Твердая земля безжалостно проглатывает один за другим три гроба. Священник бубнит что-то под нос, большую часть слов не разобрать – они вылетают из его рта, а ветер подхватывает и уносит их к лиловым вересковым пустошам. Возможно, Бог где-то там, потому что среди нас его точно нет.

      – Женою рожденный…[4]

      Могильщики беспокойно топчутся на месте. Они ждут, когда мы уже разойдемся, чтобы они могли засыпать могилы и поспешить домой к своему чаю.

      – …блаженны умирающие в вере Господней… они упокоятся вдали трудов своих[5].

      Комья земли стучат по крышкам гробов.

      – Что же теперь будет с тобой, маленькая Мод? – Потрепанное годами лицом Филимона морщится от беспокойства.

      – О, со мной все будет в порядке. – Его жалость раздражает меня. – Я буду жить у дальнего родственника моего отца в Тонтоне.

      Это ложь. Нет у меня никаких дальних родственников. Но говорить этого Филимону не стоит. Не позволю никому жалеть меня. Я этого не вынесу.

      Том стоит у входа в церковь, погрузившись в размышления. Его взгляд встречается с моим.

      Он приближается, встает прямо за моей спиной.

      – Нет у твоего отца никаких родственников, – шепчет он. – Куда же ты поедешь?

      Я оборачиваюсь, пристально смотрю прямо на него, но взглядом его не напугать, только не Тома. Мы знаем друг друга уже сто лет, еще с детства.

      – У меня одно место на примете, раз уж тебе так интересно.

      – Нисколько. – Может, он и правда беспокоится, но я сомневаюсь, что его намерения действительно добрые.

      В опустевший дом я возвращаюсь одна. Каким же холодным он кажется в сумерках, мертвым, как мои братья, холодным и безжизненным, как они. Дому пришел конец, как и моим братьям.

      – Слышал, одному человеку нужен ассистент! – кричит мне Том через дорогу.

      Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Он тоже останавливается. Да, он хорошо меня знает.

      – Это ученый, спец по растениям и всякому такому. Тебе же это нравится, да?

      Бесит, что он так хорошо меня знает. Бесит, что все всё обо мне знают. И все-таки я не произношу ни слова.

      – Местные туда не ходят, – не унимается он. – Думают, что дом проклят. Ну, ты знаешь деревенских…

      – И что? Он действительно проклят? – Я разворачиваюсь к нему.

      Он кивает, поджав губы.

      – Может быть. Так значит, ты боишься?

      – Конечно нет.

      – Нет. – Он улыбается. – Так я и думал. – Том идет со мной какое-то время и останавливается на полпути. – Дай мне знать, если захочешь туда пойти. Адрес у меня есть.

      Я открываю входную дверь, шагаю внутрь и захлопываю дверь. Только тогда я прижимаюсь спиной к стене, сползаю на пол и вдыхаю запах смерти. Не могу оставаться здесь. Не могу. Не могу жить в этой вони, среди преследующих меня призраков.

      Если бы я могла повернуть время вспять ровно на одну неделю. Одна неделя – и не более. Я запрокидываю голову и слышу собственный вой,

4

Книга Иова: 14:1-22.

5

Откровение Иоанна Богослова: 14:13.