Ведьмон. Михаил Туруновский

чуть ли не за спиной, Димон, подтянув живот, мгновенно протиснулся в приоткрытую кованную дверь, внутрь склепа.

      Там пахло застарелой сыростью, и как показалось Кораблёву, влажным пеплом. Различить в темноте какие-либо предметы было абсолютно невозможно, и тогда Димон постарался на ощупь обследовать пространство. Он расставил в стороны руки, и развёл широко пальцы. Одной рукой он тут же наткнулся на влажную стену, а другая провалилась в холодную пустоту. Тогда он, повернувшись спиной к стене, сделал осторожный шаг вперёд, и почти сразу, уткнулся ногой во что-то твёрдое.

      Обнаружив таким образом препятствие, он снова руками начал шарить в темноте, но уже ниже, и только тогда обнаружил каменное надгробие, расположенное посредине траурной опочивальни.

      Коснувшись руками, казалось ледяной плиты, он обошёл её вокруг, и присел за постаментом с противоположной стороны от входа. Димон замер, стараясь дышать, как можно тише.

      Вскоре он почувствовал, что царящий здесь, жуткий, леденящий холод начал проникать внутрь него самого. Казалось, ещё мгновение, и застывшая густая кровь навсегда застынет, в его вздувшихся на шее венах.

      В этот самый момент голоса Пашкея и его спутников раздались совсем близко, а их слова теперь звучали всё отчётливее. Наконец они подошли к склепу и остановились.

      – Слышь? Я чё думаю! Он отсюда никак свалить не мог. Где-то тут он. Зуб даю! – поклялся Пашкей, стараясь придать своей речи, как можно более блатную интонацию.

      – Ну, тогда лезь! – ответил голос, от которого у Димона пробежали мурашки по всему телу.

      Это был тот самый, надменный, не терпящий возражений, до боли знакомый голос. Одним из двух незнакомцев, несомненно, был Олег. И он явно появился здесь, чтобы продолжить свою месть.

      Когда Пашкей, выполняя команду своего хозяина, послушно просунул голову внутрь склепа, Димон инстинктивно пригнулся ещё ниже, оказавшись почти на полу.

      – Слышь, Олежа! А тут глаз коли, ни черта не видно! Чё делать-то? – раздался гулким эхом в пустых каменных стенах голос верного пса, который явно боялся лезть внутрь.

      – На, держи! – и некто третий бросил в ответ коробок спичек, который плюхнулся на мокрые ступени склепа.

      После нескольких неудачных попыток зажечь спичку о влажный коробок, Пашкей всё же просунул в щель тщедушный отпрыск огня, который в кромешной темноте едва выхватил очертания надгробия, сооруженного на повышенном постаменте.

      – Ух, ты! Да тут гроб стоит! – с нескрываемым страхом, воскликнул хулиган. – Не! Я туда не полезу! Вы как хотите, а я мертвяков с детства это… Не люблю в общем.

      Олег и тот третий, уловив его испуг, громко, словно медведи заревели в один голос.

      В панике, едва не упав, Пашкей скользнул по влажным ступеням, и мигом вылетел за ограду склепа.

      – Вы, чё?! Совсем… это! Вообще, что ли …?! – заикаясь от волнения, набросился смертельно перепуганный хулиган, на своих подельников, которые держась за животы, разрывались от смеха.

      – Ладно.