Месть. Михаил Михайлович Сердюков

удивление, что быть психологом не так сложно, для этого нужно лишь внимательно слушать и вовремя задать правильные вопросы.

      – Мне так захотелось увидеть тебя. Прийти и показать, что разбираюсь в жизни не меньше твоего и для этого мне не нужны бумажки с важными подписями за стеклом.

      – Значит, это дуэль? – задумчиво произнес Сергей. – Какая‑то часть тебя ассоциируется со мной, и эту часть ты не можешь принять в себе, вот ты и злишься. – Было заметно, как психолог поменялся в лице.

      – Нет во мне никаких частей тебя, – рявкнул Андрей Михайлович, – есть я и Бог, и этот Бог в одно мгновение находится во всех людях на Земле. Одно и то же существо изучает само себя с помощью миллиарда глаз.

      Сергей, не делая резких движений, отвернулся от Андрея Михайловича и подошел к окну. Изучая автобусную остановку, проезжающие мимо машины и прохожих, он впервые задумался о том, что было бы, если бы он никогда не существовал? Изменился бы как‑то мир? Ходили бы эти люди по тротуару, управляли бы они автомобилями? И если ответом на этот вопрос была тишина, то каким бы стал ответ на вопрос куда проще первого – что будет с миром после его смерти?

      – Ничего, – сказал Андрей Михайлович.

      – Что ты сказал? – не поворачиваясь к посетителю, поинтересовался Сергей.

      – Ничего не существует. Весь этот мир – иллюзия. Выдумка ума. Ум собрал движение энергии в материю. Хотя материи нет. Вообще ничего нет, кроме пустоты и тишины. Вот поэтому я убежден, что Бог и есть тишина и пустота. Бог – это ничего.

      – Хорошо, пусть это будет правдой. Пусть Бог – это тишина внутри каждого из нас, и что с этого? Что меняется от этого? Как этот факт способен повлиять на меня? – наблюдая, как из такси вышла деловая девушка с огромной папкой для бумаг, спросил Сергей. – Ничего же не изменится. Мне так же придется делать то, что я делал все это время, а потом я умру. Меня не станет, знаю я о Боге внутри себя или не знаю этого.

      – А что тогда вообще важно? – переспросил Андрей Михайлович. – Моя внутренняя тишина важна мне, не тебе, а все, что важно мне, влияет на мое состояние, – сказал он. – Если я чувствую себя хорошо, то весь мир становится для меня дружелюбным. Так?

      Сергей слышал, что говорит гость, только не хотел реагировать на его слова. Он продолжал смотреть в окно. Видел, как некоторые проходили проезжую часть быстрым шагом, а другие шли не спеша. Кто‑то носил яркую одежду, а другие предпочитали неброские цвета. Люди были разные и по-разному выражали себя, только это не имело никакого значения. С седьмого этажа офисного здания все они выглядели как муравьи. Они напоминали бездушную биомассу.

      – Все, что я несу в мир, то мир мне и возвращает. Каждый сам создает себе Бога и поклоняется ему не для того, чтобы Бог простил, а для того, чтобы я простил себя сам. Бог – это символ моих внутренних процессов. Не больше, не меньше.

      Слова Андрея Михайловича вырвали Сергея из его собственных размышлений.

      – Так же, как человек сам создает себе Бога, получается, он создает