Сердце Гудвина. Ида Мартин

изучала пустую страницу Гудвина. – Зачем ему тогда писать «не отвечай» и «мне от тебя ничего не нужно»?

      Мой суп стремительно остывал, но есть расхотелось.

      – Думаете, это кто-то из школы?

      – Не факт, – Рома снова весело заулыбался, – может, какой-нибудь дворник, который два года метет улицы в нашем дворе?

      – Но он пишет, что влюблен с тех пор, как увидел в школе. Это кто-то из наших или ваших, кто пришел в десятом.

      – А мелких почему не считаешь? Девятый класс, например, самый пик гормональной дури.

      – Настораживает последняя фраза, – перебила его Ксюша, возвращая мне телефон. – Все эти годы ты была для него причиной просыпаться по утрам, а теперь ее типа не станет? Что это значит?

      – Ой, вот только не надо нагонять драму, – шумно отодвинув табуретку, Рома встал. – Это значит, что одиннадцатый класс последний. Просто он специально так написал, чтобы надавить на жалость.

      – Ты прав: некрасиво ставить меня в такое положение. Теперь я чувствую вину за то, чего не делала.

      – Вы такие наивные! – Рома развел руками. – Конечно же, он ждет ответной реакции. Иначе стоило бы так распинаться? «Я ни на что не рассчитываю». Угу, как же! Очень даже рассчитывает, раз не стал удалять страницу.

      – И на что же он рассчитывает? – Мое беспокойство усилилось.

      – Откуда мне знать? Но версию с розыгрышем я так легко не отметал бы. А может, какой-нибудь лузер и задрот типа Столярова или Белова.

      – Столяров? – Я нехотя представила худого сутулого Вову с хронической экземой на руках и вечно сальными волосами в качестве моего обожателя. – Вова дальше своего телефона ничего не видит. А Белов, по последним данным, гей.

      – Никакой он не задрот, – сказала Ксюша, – у него тон уверенного в себе человека. И он пишет, что знает, каково это, когда признаются в любви, а ты не можешь ответить.

      – Мне тоже так показалось, – поддержала я. – Он как будто возвышается надо мной. Типа «просто знай, что такой человек, как я, любит тебя, и теперь живи с этим».

      – Перестаньте надумывать, – Рома обнял меня за плечи. – Там такого нет. Но если любопытно, то просто спросите, кто он.

      – Ты же велел заблочить.

      – Я имел в виду забить на него, но, если вам обязательно надо раздуть детектив, начинать нужно с самого очевидного.

      – Так он нам и сказал, – хмыкнула Ксюша, – глупо создавать фейковый акк, чтобы потом раскрыть все карты.

      Прихватив из фруктовой вазы банан, Ромка ушел в свою квартиру, а Ксюша подсела ко мне.

      – На самом деле прикольно, – она мечтательно вздохнула, – мне еще никто такого не писал.

      – Ничего прикольного, Ксюш, мне кажется, это плохое сообщение.

      Она нахмурилась.

      – С чего ты взяла?

      – В первый раз оно открылось в ночном режиме – белые буквы на черном фоне, хотя все остальное не поменялось.

      – Обычный вэкашный сбой. У них вечно что-нибудь слетает. Давай лучше прикинем,