Черноморский набат. Владимир Шигин

ним маневр не менее блестяще повторили остальные.

      – Это у тебя лучшие из капитанов? – теперь уже сама Екатерина поинтересовалась фаворита.

      – Обычные! – делано пожал тот плечами.

      12 мая кортеж уже торжественно въезжал в Херсон. На восточных воротах города красовалась надпись на греческом языке: «Дорога в Византию». С новостроенных бастионов гремели и чадили клубами дымов пушки. После торжественной литургии в соборной церкви Святой Великомученицы Екатерины именитые херсонские граждане были допущены к монаршей руке.

      Затем Екатерина с Иосифом отправились смотреть корабельные верфи. Императрица при этом, сообразно моменту, была в белом флотским мундире, Иосиф – в темно-зеленом армейском. Снова гремела музыка. По смазанным салом полозьям один за другим величаво съехали и закачались на пологой днепровской волне 80-пушечный линейный корабль «Иосиф», 70-пушечный «Владимир» и 50-пушечный «Александр». Тут же Потемкин представил Екатерине и генерал-аншефа Суворова, о котором уже шла слава как о первом полководце империи.

      В 1787 году Суворову было пятьдесят семь лет. На вид он был хил и сгорблен, с седою головою и морщинистым лицом. Однако при этом здоров, проворен и неутомим.

      О его странностях уже рассказывали легенды, как обычно сильно все преувеличивая.

      На сопровождавших Екатерину иностранцев Суворов произвел сильное впечатление. Посол Сегюр сразу узрел в нем гения, о чем немедленно с тревогой известил Версаль.

      Генерал-аншеф знал, что в придворных кругах распускаются слухи о его немощности и дряхлости, и не преминул при случае доказать обратное. Во время первой же прогулки с императрицей по воде, когда лодка приставала к берегу, Суворов первым ловко спрыгнул на берег.

      – Ах, Александр Васильевич, какой вы молодец! – рассмеялась Екатерина.

      – Какой же я молодец, матушка, когда говорят, будто я инвалид! – хитро улыбаясь, ответил генерал.

      – Едва ли тот инвалид, кто делает такие сальто-мортале! – возразила Екатерина.

      – Погоди, матушка, еще не так прыгнем в Турции! – отвечал ей довольный произведенным эффектом Суворов.

      Император Иосиф, осмотрев Херсон, не отказал себе в удовольствии упрекнуть сиятельного князя.

      – Ваши укрепления выведены наскоро, – показывал он ему рукой. – Фасы слишком длинны, а куртины, наоборот, коротки, верхи небрежны. На мой взгляд, не все благополучно и в вашем флоте, ведь корабли из сырого дерева!

      Потемкин особо не возражал. Яркое солнце дробилось в бриллиантах его перстней.

      – Рядом турки, а потому мы все делаем торопясь, и на них оглядываясь. Придет время, все поправим как должно. Ждать десять лет, пока лес корабельный высохнет, нам некогда. Флот нужен сегодня, и он у нас есть, а это главное!

      Секретарь императрицы Храповицкий тем временем торопливо записывал ее слова: «Народа здесь… великое множество и разноязычие с большей части Европы. Смогу сказать, что мои намерения в сем крае приведены