Пепел крестьянской Души. Василий Долгих

моего». «Как взяли в плен? Они же с председателем в сельсовете остались?» – удивился Василий. «Там их и арестовали». «А где сейчас куманьки?» – спросил проснувшийся Николай. «В селе, наверное. Где же им ещё быть. Даже дозорные не усмотрели, как это всё произошло», – ответил Пётр. «И чо делать собираетесь?» – спросил Василий. «Если до вечера мужики не вернутся, завтра утром садимся на коней и в Большое Сорокине. Отбивать их будем у куманьков», – ответил Пётр. Потом посмотрев на Василия, сказал: «Тебе надо домой возвращаться. Если чо, то со Степаном и другими дружками поможете нам. Поэтому, запрягай своего быка и поедем за мукой», – предложил Петр и они вместе вышли на улицу из избы. «Вася, а позавтракать-то?» – вскрикнула Елизавета. «У нас поест. Некогда нам чаи распивать», – ответил Пётр. «Ну, пока ты быка запрягаешь, Николай мешок ржаной муки положит на дровни, а я гостинцы родителям соберу», – сказала старшая сестра и кинулась в куть налаживать посылку.

      Плотно покушав, Василий и Пётр направились в сторону деревни Сергино, где Чикиревы распахивали большую и очень плодородную гриву. Подъехав к берёзовому колку, Пётр приказал: «Оставляй своего быка здесь, а сам садись ко мне в дровни. На твоём-то транспорте к захоронке не подобраться». Свернув в колок, Петр минут десять крутился по только ему известной тропе и забравшись в непроходимый высокий тальник, сообщил: «Приехали. Слазь с дровней. Пойдём лаз в погреб вскрывать».

      Через полчаса, достав из укрытия два мешка муки и мешок зерна, они вернулись к транспорту Василия, перекинули на дровни груз, а сверху набросали сена. «Ты, братуха, поезжай отсюда сразу в сторону Петровки, а от неё – на Осиновку. Дорога хоть и хуже основной, но для твоего быка разницы нет никакой», – посоветовал Пётр и прощаясь, добавил: «Так если чо, то вы подмогните нам немного». «Не сомневайся, брат. У самого руки чешутся. Ты только бы знал, как мне хочется по их красным мордасам надавать», – уверенно заверил Василий.

      До деревни Петровки, а затем и до Осиновки, Губин младший добрался без происшествий. Встретились на пути несколько подвод местных крестьян, но Василий никого из них не знал, поэтому разъезжался с ними без лишних разговоров. И только когда петровская дорога вывела на сорокинскую, его стало одолевать тревожное предчувствие. А вскоре это предчувствие приобрело реальные очертания. Когда до Большого Сорокине оставалась не более вёрсты, он заметил двигающийся навстречу вооружённый отряд, состоящий из семи санных упряжек, на которых сидело по пять красноармейцев, и из десятка верховых. «В Большое Пинигино направились! Усмирять мужиков будут!» – догадался Василий, и сжал кулаки. Чтобы не привлечь к себе ненужного внимания и освободить дорогу, он соскочил с дровней и потянул изо всей мочи правую вожжину. Но все его усилия оказались тщетными. Бык, как и в прошлый раз, категорически не захотел выполнять команду хозяина.

      Первыми к Василию подъехали верховые, среди которых был и волостной милиционер. «Опять дорогу перекрыл!