Пепел крестьянской Души. Василий Долгих

женщинами активно участвовали в полевых работах. Сеяли хлеб, сажали картошку, пололи поля и огород, сгребали в копны валки душистого сена и жали серпами выращенный урожай. Ну, а о старшей сестре Лизе и говорить нечего. В свои девятнадцать лет она уже полностью сформировалась как настоящая хозяйка, и осенью, после уборки урожая, собиралась выйти замуж за хорошего парня из деревни Большое Пинигино – Стрельцова Николая. По этому случаю Евдокия Матвеевна ей уже большой сундук с приданым подготовила. Губиным, конечно, жалко было дочь-красавицу в чужую и отдалённую деревню отправлять, но ничего не поделаешь – природа брала своё. Единственно, что их успокаивало, так это понимание, что в хорошую, работящую и зажиточную семью Лизу отдают.

      Закончив весенние полевые работы и обсеменив пшеницей и овсом почти двенадцать десятин, Губин-старший отправил женщин домой в село, а с сыном приступил к раскорчёвке от мелкого кустарника и пней дополнительных площадей. Сидя поздно вечером у костра, на котором кипятилась вода для чая, Иван Васильевич довольным голосом сказал: «Десятины две целины подготовим и на следующий год – ещё столько же. Вон сколько сразу плодородной посевной площади прибавится. Если погода не подведёт, то и жизнь наша намного справнее станет. Дай только время и сил нам». Но вдруг настроение у него резко изменилось: «Тебя ноне могут на службу в армию забрать. Не оставят в покое такого молодца. Да оно пусть бы и забрали, если бы не эта окаянная война с ерманцем. Я служил царю и отечеству, дед твой аж восемь лет отбарабанил, но тогды такой страшной войны не было», – высказался Иван Васильевич и замолк. «Если призовут, то и я достойно отслужу в русской армии. Прятаться от выполнения воинского долга не буду и нашу фамилию не посрамлю», – твёрдым голосом заявил Василий.

      То лето для хлебопашцев юга Тюменской губернии оказалось благоприятным – в меру тёплое, в меру дождливое. На полях морской волной всюду колыхались хлеба набухшими спелым зерном колосьями, а на лугах и лесных полянах, словно часовые, стояли ряды одёнков сена, благоухая запахами визиля, клевера и целебных трав.

      Уборка урожая началась в середине августа. Вначале крестьяне принялись жать озимую рожь, а затем плавно перешли на овёс и пшеницу. И снова от рассвета до заката вся семья Губиных, ровно как и жители села, не разгибаясь, ударно трудились на своем наделе. Женщины жали серпами высокие стебли, складывали их в снопы и перевязывали жгутом. Мужчины собирали эти снопы в большую скирду, а большую часть обмолачивали прямо на поле. Все трудились с желанием, дружно и без устали. Если кто и мог им испортить настроение, так это нежданный дождь или налетевший ураган. Но в то лето и в этом крестьянам повезло. Уже к середине октября они доверху забили сусеки своих амбаров зерном, а то, которое не вошло, оставили необмолоченным в скирдах.

      Закончив самые главные полевые дела сезона, жители села вернулись домой и приступили к подготовке домашнего хозяйства к предстоящей