Красная гиена. Вероника Льяка

Я замер, сдерживая дыхание, сердце тоже почти не билось. Спрыгнув на пол, осторожно выглянул на улицу; трепетавшая на ветру занавеска щекотала волосы. С недобрым предчувствием я вернулся в постель.

      – Хулиан, – тихонько позвал я и слегка пошевелил брата. – Хулиан, – прошептал я ему на ухо.

      Брату было семь лет, и лишь во сне, когда с его лица исчезало мрачное выражение, он выглядел на свой возраст. Той ночью я в последний раз видел брата крепко спящим. Отныне сон его будет поверхностным, беспокойным, а черты лица навсегда исказит гримаса напряжения.

      Заспанный Хулиан сполз с кровати, и вместе мы подошли к окну – сдерживая дыхание, прислушиваясь к звукам немногочисленных в этот час машин, к отдаленному смеху, к доносившимся с ветром словам. Порывы стихли, и теперь занавеска только слегка покачивалась. Мы задерживали дыхание четыре раза и наконец снова услышали жалобное мяуканье.

      – Может быть, это другая кошка. Если ее здесь увидят, то утопят. Нужно ее спасти.

      – Пусть умирает.

      – Нет! – громко прошептал я. – Давай поищем.

      Хулиан покачал головой.

      – Пожалуйста.

      Он снова покачал головой и потащился обратно в постель.

      – Закрой окно, ты их разбудишь, – приказал он.

      – Пожалуйста.

      Мяуканье громко раздавалось у меня в голове. Я подошел к Хулиану и потянул за руку.

      – Хорошо.

      Брат выдернул руку: он не любил, когда к нему прикасались.

      Медленно, с бесконечной осторожностью мы спустились по лестнице и аккуратно отворили дверь в патио. С улицы потянуло холодом. Мы пошли к задней части дома, где работала Фелиситас и где, как мы думали, хранились инструменты. Наш путь освещала луна. Мяуканье стало жалостливее. Мы попытались открыть чулан с инструментами, откуда доносились звуки, но металлическая дверь оказалась заперта на ключ. Я попробовал заглянуть в окно, однако оно располагалось чересчур высоко, да и стекло было матовым. Руки и колени у меня дрожали, тело не слушалось, движения стали неуклюжими.

      – Схожу на кухню за ножом, может, получится открыть. – Я кивнул на замочную скважину.

      Хулиан не успел ответить. Торопясь спасти то, что находилось внутри, я добрался до задней двери и отворил ее, позабыв об осторожности. Внезапный порыв ветра вырвал у меня дверь и ударил о стену с такой силой, что разбилось стекло.

      Хулиан кинулся в дом и побежал по лестнице, а я замешкался.

      Дверь в комнату людоедов распахнулась.

      Я бросился наверх.

      Надеялся лечь в постель и притвориться спящим.

      Но не успел закрыть дверь спальни.

      Мать держала ее мертвой хваткой.

      «Фи-фай-фо-фам, человека чую там», – говорит людоед из английской сказки о Джеке и бобовом стебле.

      Фи-фай-фо-фам. Она толкнула дверь, и я упал.

      – Что вы там делали?

      Фелиситас схватила меня за ногу.

      – Ничего, ничего… – пробормотал я.

      Она потащила меня к лестнице,