Последний день осени. Влада Астафьева

и котлете. Он собирался торопливо, хмурился, стараясь не смотреть на свою спутницу. А у Жени даже не было сил злиться, ситуация получалась нелепо смешная.

      – Мы еще обсудим это, – бросил на прощание Валера. – В другой обстановке! У меня нет времени ждать счет, заплати за меня, пожалуйста, я потом верну.

      – Ага.

      – И не нужно делать вид, что это я виноват!

      – Беги быстрее, а то будет неловко, – посоветовала Женя.

      – Я вовсе не бегу, я просто… Ай, ладно, потом!

      Мир не желал упрощать Валере задачу. Куртка зацепилась за стул, едва не утянув его за собой, официантка будто специально бросилась под ноги, а покинутый борщ все же успел плеснуться на рукав белой рубашки. Валера издал горестный стон, но не задержался, очень скоро Женя через окно наблюдала, как он быстрым шагом переходит дорогу – на ту сторону улицы, где ему ничего не было нужно, будто запутывая след.

      Если бы Костя узнал об этом, он потребовал бы бросить бойфренда – как неоправдавшего надежды и доверие. Женя сомневалась, что такое вообще возможно, потому что парой они с Валерой себя вроде как никогда не называли. Но вели себя как пара. Никакие дети не творят глупостей, равных глупостям взрослых.

      У хаотичного побега Валеры нашелся один несомненный плюс: он развлек Женю, заглушил мрачные мысли, – и Серебрякова она встречала уже спокойной. Это было к лучшему, агент оказался не таким безобидно забавным, как она надеялась. Костя описал его как «пожеванного дядьку». Женя же обращала внимание на совсем другие черты.

      Емельян Серебряков был рослым и очевидно сильным, возраст разве что расчертил его лицо морщинами, но не ослабил и даже не приблизил к немощи. Стоило догадаться, что описание шестнадцатилетнего подростка будет неточным… Серебряков двигался уверенно, а на мир смотрел так, будто все ему должны, и никакая дружелюбная улыбка не могла замаскировать это.

      За столик Жени он опустился, не дожидаясь приглашения, заговорил первым, не давая ей и слова произнести. Рассказывал об опасностях шоу-бизнеса для несовершеннолетних – так, будто сам он не был одной из них. Хвалил Костю. Обещал золотые горы и полную поддержку в освоении этих гор. Намекал, как Жене повезло вытащить живой лотерейный билет, который будет содержать ее всю жизнь. Любые ее сомнения Серебряков старался похоронить под внушительными горами информации.

      Он наверняка верил, что идеально вписался в образ благодетеля, спасающего двух сироток. Жене он напоминал тех мошенников, которые за сумасшедшие деньги продают доверчивым пенсионерам плед из шерсти ламы.

      – Естественно, сейчас мы ничего не подпишем, у конкурса довольно строгие условия, – завершил свою пламенную речь Серебряков. – Но я верю людям и считаю, что, если мы с вами договоримся, мне не о чем беспокоиться – и вам тоже. Ну так что? Мы же договоримся, Евгения?

      Чувствовалось, что он готов был принять только положительный ответ и давить на Женю до тех пор, пока не услышит его. Женя же наблюдала за ним с невозмутимостью удава, прекрасно зная, что под ее взглядом становится неуютно.

      – Что