Путь лиса. Ольга Кузьмина

>лисьи пути лежат где-то между ними.

      Бессмертные и оборотни идут разными дорогами,

      а лисы между ними.

      Поэтому можно сказать, что встреча с лисой –

      событие удивительное,

      но можно сказать и так,

      что встреча с лисой – дело обычное.

      Цзи Юнь, китайский поэт XVIII века

      Глава 1. Перелётная слива

      «Каждая лиса о своём хвосте заботится».

      Русская пословица

      Ясное осеннее утро радует лисью душу. Охотиться, когда всё вокруг шуршит и отливает рыжиной – самое милое дело. Но в это утро молодому лису по прозвищу Рыжун было не до охоты. В голове у него стучали дятлы, а глаза отказывались смотреть на белый свет, так и норовя вывернуться в глазницах – к желанной темноте внутри черепа. И ладно бы только голова! Крутило лапы, ныла спина, а в животе что-то бурлило и пузырилось, вырываясь наружу громким иканием. Ещё и шкура зудела, как во время линьки.

      Лис поднял заднюю лапу и уронил, не дотянувшись до уха. Чем это его вчера Леший угостил? Даже после забродивших яблок наутро так тяжко не было…

      – Лепота-то какая! – Из кучи опавших листьев вылез возмутительно бодрый Леший. С хрустом потянулся и весело засвистел, подражая стайке синиц.

      – Тише… – простонал Рыжун. – Без тебя тошно.

      – Эх ты, бедолага, – посочувствовал Леший. – А ведь я предупреждал: не жадничай.

      – Я чего вчера сожрал?

      – Сливу.

      – А не мухоморы?

      – Какие мухоморы, окстись! Безумный Шаман вторую седмицу по лесу бегает, жену себе ищет. Все девицы-мухоморы попрятались и родню свою прихватили. Слива это была, только непростая. Вон там выросла.

      – Где?

      – Да уже нигде. – Леший пошарил за пазухой берестяного зипуна и предъявил крупную, втрое больше, чем у слив из деревенских садов, косточку. – Не помнишь разве? Утром, стало быть, она выросла, слива эта. Днём зацвела, вечером созрела, а за ночь, вишь ты, исчезла.

      – Созрела… – повторил лис. В сознании слабо забрезжило воспоминание о восхитительно пахнущей сливе, размером с заячью голову. – А мы её сожрали…

      – Не мы, а ты. Накинулся, как с голодухи великой, аж за ушами трещало. В два счёта слопал. А ведь договаривались честно поделить! Поделили, ничего не скажешь. Еле-еле успел у тебя косточку отобрать. Ну да я не в обиде, прикопаю где-нибудь, глядишь, новая вырастет. Вот тогда и разберёмся, что это за фрукт.

      Леший прижал косточку к носу.

      – Ишь, как пахнет, одуреть можно! Ажно в глазах троится. Только как-то странно троится: ты один, а хвостов у тебя три!

      Лис обернулся и подскочил. Дятлы в голове разом смолкли, остолбенев от удивления. Леший не врал, хвостов, действительно, оказалось три штуки. Все одинаково пушистые, с белыми кончиками и налипшими колючками.

      – Слышь, Леший, а почему они мне тоже чудятся?

      – Коллективная галлюцинация! – Леший, любивший ввернуть заковыристые словечки, подслушанные у людей, наставительно поднял палец. – Оч-чень опасная штука.

      – И как от неё избавиться? – Рыжун не сводил глаз с хвостов. Те нервно подрагивали и норовили зарыться в опавшие листья.

      – Ну… – задумался Леший. – Давай я тебе на хвост наступлю. На все три – поочерёдно. Сразу станет ясно, какой настоящий. Другие сами развеются, аки туман.

      – Давай, – вздохнул лис. Подставлять родной хвост под тяжёлую стопу хозяина леса не хотелось. Но другого способа избавиться от страшной хвори не придумывалось.

      Леший поднял косолапую ногу в стоптанном налево лапте, примерился и опустил.

      – А-а-а! – Отчаянный вопль всполошил стаю ворон, греющихся в солнечных лучах на вершине лиственницы.

      – Ага! – обрадовался Леший. – С первого раза угадал.

      – А почему тогда остальные не исчезают?! – Рыжун прижал к груди оттоптанный хвост и сердито зыркнул на два оставшихся. Хвосты виновато завиляли.

      – Сейчас исчезнут. Тут главное убедиться, что они ненастоящие. – Леший подпрыгнул и наступил на два хвоста разом.

      – А-а-а!!!

      Вороны сорвались с веток и улетели, сердито каркая. Леший озадаченно почесал в затылке, наблюдая, как лис, подвывая, прижимает к груди охапку хвостов.

      – Ты чего ревёшь?

      – Тебя бы так припечатало, сам бы ревел! Они настоящие!

      – Да брось! Это… – Леший пошевелил губами, вспоминая иноземное словечко, – фантомы, во! И боль фантомная.

      – Чего-о?!

      – Ну, помнишь, как старый волк зимой в капкан угодил и лапу себе отгрыз? И как он потом всю весну жаловался, что эта самая лапа у него болит? Нет её, а болит!

      – Да при чём тут…

      – Ты дослушай. Я волка к Безумному Шаману водил. А у него в ту пору учёный человек из города гостил, етнограф. Он-то всё и объяснил – и про фантомы и про