Кадет Дмитриев. Peradventure!. Сергей Гордиенко

холодной водой, трескался и, наконец, пришёл в движение, унося деревянные мостки у берегов. Забелели парусами ялики, задымили трубами катера, а улицы запахли ароматом тополей. Во дворах, куда дотягивалось солнце, из-под снега потекли ручейки. Из окон вынули зимние рамы и в квартире послышался шум экипажей и звон колоколов. Но с Балтики подул ветер, похолодало и по Неве поплыли поля льдин – двинулся ладожский лёд. Петербуржцы снова оделись в меха, но ненадолго. Через пять дней Нева засияла бирюзой, дрожки сменили сани, а весенние пальто меховые шубы…

      – Грузовик из комендатуры обещали немедленно, но по парагвайским меркам не меньше двух часов. Подождём в кабаке, – предложил Беляев.

      В кабаке подавали только вино, канью и галеты с домашним сыром.

      – Так нельзя! – кто-то положил руку Дмитриеву на плечо. Тот от неожиданности поставил стакан на стол.

      – Познакомьтесь, хозяин заведения дон Маурисио, – представил сердитого незнакомца Беляев. – Извините моего друга. Не знаком с питейным коммунизмом.

      – Какой ещё коммунизм? – не понял Дмитриев.

      Беляев молча отдал свой стакан вина соседу. Отхлебнув, тот передал следующему. Когда все посетители символически попробовали, Беляев отпил половину.

      – Обычай. Иначе нельзя.

      Посетитель рядом с Беляевым заказал себе канью и протянул генералу. Сделав голоток, тот пустил по кругу.

      – Следующий круг начинают с последнего предложившего, – объяснил Беляев.

      – Увольте! – Дмитриев залпом выпил свой стакан и посмотрел на арбузы. – Дайте самый крупный!

      – С алкоголем?! – воскликнул дон Маурисио. – Сильнейший яд!

      – Не пытайтесь спорить. Поверье такое.

      – Теперь ещё и поверье! Предлагаю эксперимент! – Дмитриев взял арбуз и ударом ладони разбил пополам.

      – А вот и грузовик! – прервал Беляев. – Идёмте, а то у них случится обморок…

      …В первые месяцы гражданской войны квартирмейстерская служба Северо-западной армии Юденича располагала скудными средствами для закупки провизии и почти не имела источников снабжения. Продовольственный паёк составлял полфунта хлеба в день и полфунта сушёной рыбы в неделю. Остальное приходилось добывать самим. Но бои шли на территории, разорённой войной и революцией. Крестьяне сами выпрашивали продукты. Поварам приходилось изобретать блюда из травы, корней, воды и муки. 14-летнему кадету Дмитриеву приходилось особенно трудно – организм требовал нормального питания, а служба отнимала все силы. Только в середине лета 1919-го начали получать продовольствие от союзников. Хлеб, бекон и кашу.

      В госпиталях отсутствовали медикаменты, раны обрабатывались без антисептиков, а операции проводились без анестезии. Смертность среди раненых ужасала, но ещё больше умирало от болезней, чаще всего тифа. От переохлаждения и недоедания судороги сменялись припадками слабости. На марше солдаты выходили из строя и ждали, оперевшись о дерево, когда пройдёт боль. Не было мыла, брились осколками стекла. Из одежды была только старая