Моя бабушка переехала в рай. Анастасия Якимуш

тревогу? Помой посуду или постирай белье. Вода очень хорошо смывает все плохое.

      – Мама, я готов отдать все свои деньги из копилки, лишь бы бабушка была жива! Мама, пожалуйста! – старший сын бодал меня в плечо, – Мама, пожалуйста!

      В больнице не давали информацию по телефону, поэтому в понедельник утром мне тоже пришлось ехать самой.

      – А, это вы та самая внучка Худяковой, которая поставила на уши полгорода? Стабильная она. Тяжелая, но стабильная. Находится в состоянии сопора. Завтра переведем в неврологию, нечего ей в реанимации лежать.

      Заведующая рассказала, что ходила к бабушке с интерном, чтобы показать тяжелого пациента. Интерн усомнился в правильности определения состояния бабули, так как она выполняла все команды и показывала отличные результаты.

      Я улыбнулась. Да, наша бабуля всегда была сильной и упрямой. Такое поведение в палате реанимации очень в ее духе.

      Мне удалось договориться о том, чтобы пройти в реанимацию и подержать бабушку за руку. Я была готова ко всему, поэтому в целом меня не впечатлила ни палата на шесть человек, где все лежали, обвешанные кучей медицинской аппаратуры, ни потрепанный вид бабушки. Главное, что жива. Относительно здорова. Состояние стабильное. Значит, справится.

      Дедушка остался в доме один. Поэтому мы по очереди ездили его навещать. Он был в состоянии сам за собой ухаживать, но в сложившейся ситуации ему требовалась поддержка. Он не спрашивал о бабушкином самочувствии. Сначала я думала, что он просто боится услышать что-то плохое. А потом я рассказала ему о переводе в обычную палату.

      – А что, она до сих пор в реанимации? – дедушка опустил руки, – Я думал, ее там лечат, и все хорошо.

      Ага, понятно. Он не спрашивал не из страха, а из уверенности, что его любимая Зинуля, как обычно отделается легким испугом, полежит недельку в больнице и вернется, как всегда, веселая и упрямая. Эх, дедуля, извини, что разрушила твое неведение.

      Утро началось с новых хлопот. Нас предупредили о необходимости регулярного присмотра после перевода бабушки из реанимации в обычное отделение неврологии. Я мониторила интернет и искала сиделку на ночь. Днем нам хотелось самим быть рядом с ней.

      Врачи давали очень хорошие прогнозы, говорили, что бабушка молодец и хорошо справляется. Что даже несмотря на паралич, она все равно шевелит обеими руками, открывает глаза и понимает речь. Мы были готовы к реабилитации, поиску логопедов, неврологов и массажистов.

      Я полдня провела за рулем, катаясь по городу в поисках подходящего питания и необходимых приспособлений.

      В какой-то момент бабушке резко стало хуже. Она перестала дышать и ее опять повезли в реанимацию. Мы видели сквозь стеклянное окошко в двери, как ей проводят непрямой массаж сердца.

      Через полчаса она уже была на искусственной вентиляции легких. Я приняла решение уехать домой, пообедать и немного отдохнуть. А вечером вернуться, чтобы узнать о ее состоянии.

      – Искусственная вентиляция легких, – объясняла я маме, – Это даже хорошо. У инсультников