Операция «Аврора». Дарья Плещеева

и Сазонов появились без четверти четыре – оживленные, разрумянившиеся и голодные. Луи попытался нахмурить брови, выказать свое недовольство их опозданием, но не удержался и тоже заулыбался во весь рот. По давнему соглашению, троица, когда собиралась вместе, говорила только по-русски. И дело было не в оказании уважения приютившей европейцев стране, а в зрелом прагматизме: полезно знать язык друга, но еще полезней знать язык потенциального врага.

      – Вы опоздали, господа, почти на час! – все же попенял друзьям француз. Он говорил по-русски с характерным акцентом, смягчая большинство согласных и отчаянно картавя. – Мне пришлось дважды отправлять мадеру подогреться, а ассорти грюйер[4] едва не засохло!

      – Вы неисправимый брюзга, Жорж! – похлопал его по тощему плечу Сазонов. – На улице погода изумительная! Весь день бы гулял. С удовольствием на коньках да на салазках бы покатался с какой-нибудь девицей! – Он хитро подмигнул французу.

      Жорж Батист, несмотря на свои пятьдесят годков, слыл в столице записным ловеласом. Его жена – бледная серая мышка, тихая и скромная, почти не покидала посольской усадьбы, и сие обстоятельство месье Луи использовал в полной мере, не преступая, однако, правил приличия. Сазонов, правда, не сомневался, что приятель нет-нет да амурничал со столичными красотками от глаз подальше.

      – Этот ваш сбитьень, – тщательно выговаривая незнакомое слово, сказал Бьюкенен, – чрезвычайно повышает аппетит. Я голоден как зверь!

      Троица, посмеиваясь, расположилась на удобных полукреолах с плюшевыми сиденьями и спинками, половой шустро разлил вино в специальные мадерные рюмки в виде тюльпанов на тонких высоких ножках, и господа подняли по первой.

      – За будущее процветание союза трех великих держав! – немного напыщенно произнес англичанин первый тост по праву старшего по возрасту.

      – За Антанту! – хором поддержали его приятели.

      – Прекрасное вино! – прокомментировал Луи, отставив пустую рюмку и принимаясь за фрукты и сыр.

      – Его вообще не хочется закусывать, – откликнулся Сазонов, накладывая себе заливное. – Дома я пью мадеру обычно после ужина и под хорошую сигару!

      – Ну, вы, Серж, наверное, употребляете «Серсиаль», а мы тут пьем, если не ошибаюсь, «Вердельо», – усмехнулся Бьюкенен.

      – «Буаль», Джордж, я заказал мой любимый «Буаль»! – объявил Луи. – Этот сорт мадеры наилучшим образом подходит для аперитива и к легким закускам[5]. Бон апети, друзья!

      Некоторое время все трое увлеченно поглощали закуски, затем, утолив первый голод, вновь наполнили рюмки. Француз кивнул половому, и тот моментально исчез из кабинета.

      – А теперь, господа, поговорим о насущном, – серьезным тоном начал Бьюкенен. Он пригубил вино, поставил рюмку на стол и откинулся на спинку стула. – В минувшем году наше с вами общее дело претерпело ряд неприятных моментов, поставивших его будущее под большой вопрос…

      – Назовите

4

Ассорти грюйер – сырная тарелка – так французы называют все твердые сорта десертных сыров, подаваемых обычно в виде аперитива перед обедом или ужином. – Прим. авт.

5

Наиболее распространенные сорта мадеры: «Серсиаль» – сухая крепкая мадера; «Вердельо», «Буаль» – полусухие и менее крепкие мадеры, чаще всего используемые в качестве аперитива; «Мальвазия» – сладкая десертная мадера.