Городские фобии. Человек безрассудный. Павел Вячеславович Славин

или в вагоне. Ну, музыкантов или нищих, обретающихся на своих застолбленных участках, я не считаю. Миллионы человек, сотни и тысячи памятных лиц – и нет повторений! В этом правиле есть что-то апокалиптическое… И правило это не нарушалось. До этой осени.

      Тут надо подробнее нарисовать обстоятельства. Я когда еду в метро – всегда читаю, просто не могу не читать. Ну, впрочем, мне и ехать нужно довольно долго – от Севастопольской до Дмитровской, тринадцать станций по серой ветке. Не станешь же все это время смотреть по сторонам или изучать рекламу. Хотя я, как вы уже поняли, люблю наблюдать за интересными людьми в вагоне – но все-таки это не основное. Наблюдения за пассажирами – это периоды передышки от книги. А главная моя жизнь в метро – это черный экран, белые буквы – и литература.

      Написав и перечитав эти абзацы, я вижу, что вырисовываюсь каким-то задохликом и книжным червем. Но ей-Богу, я сам себя таким не считаю, да и вряд ли я такой на самом деле. Ну да, я много читаю – но не дешевое чтиво, не бульварные романы и не алгебру зубрю. Мне нравятся миры, созданные классиками литературы, авторитетами и настоящими мудрецами, знатоками человеческой психологии. Истории, пережившие своих авторов. Я когда в эти истории вчитываюсь, мне кажется, что я учусь лучше понимать реальную жизнь. И я люблю сопоставлять – образ, который усвоил из книги, и реальность.

      У меня особая манера, я когда читаю, то почти всегда для меня это не ново, я не читаю, а перечитываю. Для меня чтение – не увлечение историей, а переосмысление, как будто создаешь в воображении образы и смотришь виртуальное кино. Поэтому когда мне попадается особенно впечатляющая строка или фраза, я часто поднимаю взгляд и делаю паузу, порой смотрю по сторонам – и думаю одновременно о том, что только что прочитал, и о том, что вижу перед собой. Нота бене: я понимаю, что мудрено и путано рассказываю, но я так решил: если уж мой разум производит путаные формы, то я так и буду в первозданном виде вываливать их на страницу. Мы ведь договорились, что я пишу не для букеровской премии, а для собственного развития!…

      И вот так проходят мои подземные путешествия. Теперь вы в целом представляете, в каком мире и в каком настроении я бываю, когда еду в метро. Тут и время начать описывать собственно историю.

      Это был четверг. Сам по себе четверг никакой особенной роли в моей жизни и в моем графике не играет – просто очередной день, и делал я то же, что и в остальные дни. Однако вот сейчас я пишу эти строки и понимаю, что всегда выделял этот день в отрицательную сторону. То ли расположение такое – и не начало, и не конец недели, то ли со школы осталось, когда был театральный кружок по четвергам, то ли еще что-то, уже забытое… Бог его знает…

      В общем, в этот четверг я был в тревожном настроении. Даже читалось как-то не так быстро и гладко, каждое слово приходилось обдумывать.

      “О, если б ты, моя тугая плоть, могла растаять, сгинуть, испариться! О, если бы предвечный не занес в грехи самоубийство! Боже! Боже! Каким ничтожным,