Нормандский гость. Владимир Москалев

на столе, рядом со скипетром.

      Увидев вошедших, Людовик, заулыбавшись, с восторгом воскликнул:

      – Дядя! – и бросился навстречу Карлу Лотарингскому.

      Карл обнял его, заглянул в глаза:

      – Вот мы и встретились, племянник.

      – Ах, почему же вы раньше не приезжали?.. Впрочем, похоже, я сам тому виной.

      – Ты, я вижу, рад моему приезду, – улыбнулся Карл.

      – Еще бы, чёрт возьми! – ответил юный монарх. – Но вы, значит, сомневались во мне, потому и не появлялись раньше?

      – Признаюсь, я был в нерешительности. Она и удерживала меня от нашего свидания.

      – Вы о моем отце? – король нахмурился. – Да, я помню, что между вами произошло. Он жаждал обладать всем и оттого невзлюбил вас, лишив всего, что положено брату, такому же королю. Вы были оскорблены, унижены, и я искренне огорчен этим. Грех ненависти тяжелым грузом лежал на его сердце, он и свёл его в могилу. Бог наказал моего отца за несправедливый поступок. А ведь даже я советовал ему вернуть вас ко двору, раскрыв объятия родному брату.

      – Ты и вправду говорил об этом, мой мальчик?

      – Да, дядя. Но он не послушал меня. И остался один. Думал, справится с империей. Но в одиночку даже волки не нападают. А ведь перед ним был сильный враг: император Запада и глава Христианства, помазанный самим папой, защитник церкви, опекун королей!.. Но… – тут Людовик с любопытством поглядел на спутников Карла, – мы, кажется, не одни? Я всё хочу спросить: кто это с вами?

      – Очень хорошие люди, племянник, и мои друзья. Надеюсь, они станут и твоими.

      Людовик уставился на Можера.

      – Этот вот, огромный, похож на бродягу. Прямо разбойник с большой дороги. Где вы его нашли?

      – Этот великан, этот бродяга, разбойник, как ты его назвал, не кто иной, как Можер, сын Ричарда Нормандского.

      Можер вышел вперед, чуть склонил голову, пробормотав про себя: «Вот так приветили! Слышал бы это мой достославный предок…»

      – Сын герцога Ричарда? – вскричал в удивлении король. – О небеса! Как же можно ошибиться…

      – Всему виной мой необычный наряд, ваше величество, – подал голос нормандец, будто взревела басом на низкой ноте труба музыканта. – Это и ввело вас в заблуждение, как некогда вашего дядю, а меня – в смущение, и уже вторично. Я и пришел сюда, чтобы сказать вам об этом.

      – С тобой произошла неприятная история, верно? – обратился к нему король. – Как иначе объяснить твой вид? Ты расскажешь ее королю? Очень хочу послушать, это меня развлечет в моей тюрьме, которая зовется королевским дворцом.

      – С удовольствием, – ответил нормандец, – хотя, считаю, интересного здесь мало, скорее, от моего рассказа повеет грустью.

      И он поведал королю о том, что с ним приключилось.

      – Так вот оно что, – протянул Людовик, когда Можер умолк. – Король норманнов желает помочь королю франков?

      – Герцог Ричард и король Лотарь были не дружны. Первому не нравились набеги на границы Нормандии, второму не давала покоя ее независимость.