Подруги. Анна Кузнецова

в пору-то сталинских пятилеток, оставивших нам Кузбасс и Магнитку, новые города и новую могучую советскую промышленность, а потом оказался во главе советской экономики, выдержавшей опустошительную войну и снова поднимавший её из руин уже после войны.

      Наверное, именно такой отец и должен был быть у Алины, ставшей к моменту её поступления в Горьковский университет на филологический факультет – Чадаевой. Только тогда Алина с её мамой, бывшей красавицей-комсомолкой советских 30-х Ольгой Фёдоровной Шафрановой, хорошо её помню, решили сообщить одному из самых известных и властных советских чиновников, что у него есть дочь.

      Советская история почему-то причудливо избирательна. Как и русская в целом. Она заботливо коллекционирует злодейства, охотно распространяет в памяти последующих поколений все имена подлецов и злодеев. Кто не знает Берию заодно со всеми его жертвами и любовницами?! Сталинских других «энкэвэдэшников»…

      Почему-то всегда менее интересны честные труженики, скромные выдающиеся учёные и деятели, умевшие быть полезными своей стране в любые времена и при любых трудностях. Думаю, что Яков Ермолаевич Чадаев, как потом и его дочка Алина Яковлевна, были из такого числа. А в 1946-м году Яков Ермолаевич ещё и совершил мужественный мужской поступок, признав свою неожиданно для него появившуюся дочь, ставя под удар и «положение», карьеру и безупречное пролетарское происхождение… Сначала он прислал в Горький своего брата Алексея Ермолаевича «на опознание». Нет, ДНК тогда не делали, шоу из отцовства по телевизору не устраивали… «Нашей породы. Даже уши. Вылитая сестра Валентина», – сказал опознаватель и как верительную грамоту, признание отеческого родства, вручил отцовский подарок – золотые швейцарские часики.

      Новую фамилию, как рассказывала Аля, она надела сразу без примерки, весело и бездумно, хотя свидетельству об удочерении предстояло появиться только через два года.

      Отец поставил дочери лишь одно условие, принять фамилию сразу, до официального признания, и никогда не менять её, несмотря на любые взрослые обстоятельства. Других наследников по фамилии у него не было. Воистину, как в трактате Бердяева «Смысл истории» в первой же фразе «Небесная история и небесная судьба человека предопределяет земную судьбу и земную историю человека», – это любила повторять Алина.

      Так и носила теперь навечно до надписи на надгробном кресте Алина свою фамилию – Чадаева.

      А ведь это ещё было и искушение высокопоставленной фамилией, которого, смею думать, смог избежать и отец её, чья фамилия осталась в истории на многих документах рядом со сталинской, но не в списке вельмож и злодеев. И уж – конечно, она сама, Алина – белая ворона в сером оперении, как однажды она себя определила. Маленький рост как бы оберегал, чтобы не возвышаться и не выделяться рядом с другими. Никогда за многие годы не видела на ней никаких следов косметики, никаких внешних украшений, чтобы обратить на себя внимание. Никаких ухищрений. Кроме на всю