Полюс капитана Скотта. Богдан Сушинский

иное сознание.

      – Мы опять уперлись в мощное ледовое поле, сэр, – появился в кают-компании штурман Пеннел. – Командир судна просит вас подняться на мостик, чтобы совместно принять решение.

      – Решение мы уже давно приняли, лейтенант, – недовольно прокряхтел капитан первого ранга, неохотно отрываясь от такого уютного кресла. – И, как мне кажется, совместное: нужно идти к Антарктиде, к полюсу.

      – Есть еще одна проблема, – объяснил штурман, – уже более приятная. Сейчас в кают-компании должны накрыть праздничный рождественский стол для офицеров[12].

      Оказавшись на мостике, Скотт долгое время осматривал окрестные ледовые поля в подзорную трубу, которой по-прежнему отдавал предпочтение перед биноклем, а затем приказал придерживаться юго-юго-восточного направления, а при невозможности найти выход из этого ледового плена, ложиться в дрейф.

      – Иного решения я тоже не вижу, – согласился с ним командир корабля.

      – Как только накроют рождественский стол, передадите свой пост вахтенному офицеру, и я рад буду предоставить вам право второго тоста.

      – Не знаю, честно говоря, стоит ли в такой ситуации затевать праздничный ужин.

      – В какой «такой ситуации»? – спокойно прикурил сигару Скотт. – Вы что, действительно находите во всем этом, – обвел он подзорной трубой пространство перед собой, – нечто из ряда вон выходящее?

      – Очевидно, вы правы, – мрачно согласился Эванс.

      – Миллионы мужчин во всем мире сочли бы за честь посидеть сейчас с нами за рождественским столом на траверзе Антарктиды. А ведь для тех людей, в кругу которых мы сейчас окажемся, поход к ледовому континенту – это еще и свершение мечты.

      – Почти равной походу к стивенсоновскому «острову сокровищ», – поддержал начальника экспедиции штурман Гарри Пеннел. – Сужу хотя бы по себе.

      Скотт неожиданно замолчал. Он вообще обладал странноватой способностью умолкать в разгар любой беседы, пусть даже той, которую сам же затеял. При этом он словно бы проваливался в свою угрюмую сосредоточенность, которая еще с гардемаринских времен множество раз ставила в неловкое или двусмысленное положение не только собеседников, но и его самого. Взбодрился же лишь после того, как рядом на палубе появился лейтенант Мирз.

      – Так что там ваш русский говорил по поводу полярного тракта, лейтенант Сесил? – задумчиво спросил начальник экспедиции, в очередной раз осматривая в подзорную трубу скопление появившихся прямо по курсу небольших айсбергов.

      Командир «Терра Новы» и ее штурман уже давно пользовались биноклями, однако Скотт по-прежнему отдавал предпочтение подзорным трубам, закупив определенное их количество для экспедиции. С первого же походного дня офицеры обратили внимание, что, при своем небольшом росте, с подзорной трубой в руках, Скотт рази тельно напоминает Бонапарта, который, уже в ипостаси почетного пленника, всматривался в очертания «тюремного» острова Святой Елены. Особенно

12

Поскольку экспедиция была организована Адмиралтейством и основу ее членов составляли офицеры Королевского военно-морского флота, капитан первого ранга Скотт поддерживал в ней и на судне военную дисциплину. При этом команда этого гражданского судна и члены экспедиции четко делились на офицеров и неофицеров, что сказывалось на их быте и питании. Все специалисты, входившие в научную группу экспедиции, тоже числились офицерами. Таким образом, в экспедиции насчитывалось 24 офицера. И командовал судном, как вы уже заметили, не капитан, как в гражданском флоте, а командир.