Люся, которая всех бесила. Тата Алатова

страдать из-за возможной мести обиженного Лени Самойлова?

      – Возвращайся быстрее, – попросила она Костю Носова и едва опять не заплакала от того, что огромный и злой мир пытался сожрать маленькую Люсю Осокину.

      Пришлось вытаскивать Лешу Баринова из черного списка в телефоне: двадцать три пропущенных и сорок пять сообщений.

      Прелестно.

      – Люся, ты охренела?! – сразу завопил Баринов, ответив на первом гудке. – Я на тебя в суд подам за раскрытие персональных данных моего сына на твоем портале! Ты что себе вообразила? Что за семнадцатилетних мальчишек некому вступиться? К твоему сведению, они несовершеннолетние.

      – К твоему сведению, – перебила его Люся, – эти мальчишки пришли ко мне с ножом!

      – А ты не понимаешь, какой у них возраст?

      – Леша, – рявкнула Люся, – ты эти душещипательные аргументы судье приводи! А мне будь добр объяснить, какого икса твой сын напал на меня в моей собственной квартире!

      – Что это еще за слово такое – напал? Ты же журналист, должна выбирать выражения. Пришел поговорить и немного вышел из себя.

      – Ты серьезно? – грустно спросила Люся. – Так себя будешь вести? Он знал о наших с тобой отношениях?

      – Мой сын – лесовик. Им тяжело среди людей, это огромное давление…

      – Ну так и перевел бы его в сельскую школу. Я тут при чем?

      Баринов помолчал, тяжело дыша в трубку.

      Тоже банник, между прочим, как и Самойлов. И почему бы Люсе не найти себе хозяйственного домовика, пылкого ярила или ответственного яга? Что ее тянет вечно не пойми на кого?

      – Не было у нас никаких отношений, – открестился Баринов. – Так, минутное увлечение. Ты ко мне липла, ну а я – мужчина.

      – Твой сын об этом знал? – переспросила Люся, твердо намеренная не реагировать на провокации.

      Она знала, что ее хахаль недавно развелся и что сын его живет теперь с матерью. Мог ли бестолковый подросток решить, что это Люся виновата в разводе родителей?

      – Понятия не имею, – огрызнулся Баринов. – Ребенок со мной уже полгода не разговаривает.

      – Высокие отношения, – насмешливо уколола она, сбросила вызов и вернула контакт в черный список.

      Снова позвонила Великому Моржу и еще раз выслушала предложение оставить голосовое сообщение.

      Потом попыталась выяснить новости о расследовании у пресс-службы ведомства, но там стояли насмерть: пока сообщить СМИ нечего. Пострадавшим – тем более.

      – Уйду жить на болота, – пообещала себе Люся, – подальше от всяких козлов.

      Домой она вернулась только к десяти вечера и долго сидела в машине, не решаясь покинуть безопасный салон и выйти в запятнавший свою репутацию паркинг.

      В окно постучали, и Люся крупно вздрогнула, едва не ударив по газам.

      Снаружи стоял Ветров – такой же усталый, серый, как и она.

      – Медитируешь? – уточнил он, когда Люся чуть-чуть опустила стекло.

      Она вздохнула и выбралась из машины. Направляясь к лифту, заметила:

      – Поздновато домой приходишь,