Люся, которая всех бесила. Тата Алатова

колдовство маренов! – закричала Люся и укусила себя за губу.

      Кричать на нейронку – это, конечно, приятно, но глупо.

      – Марены, – Марья снова завела свою волынку, – третий по редкости вид. Согласно народным сказаниям это дети богини зимы Морены и бога смерти Чернобога. Мрак, мор, марен – слова одного этимологического ряда. За современными маренами до сих пор тянется шлейф страха и ненависти. Считается, что они чрезмерно похотливы, аномально алчны и способны проклясть или навести порчу. Видовое колдовство маренов, как правило, заключается в способности к принуждению и запугиванию. У некоторых особо чувствительных людей слишком долгий и близкий контакт с маренами способен вызвать слабость, тошноту, головные боли и общее ухудшение здоровья.

      – А исцелять марены умеют?

      – Способности к исцелению других людей очень слабые, и марены неохотно ими пользуются, поскольку это противоречит их натуре. Однако было зафиксировано два подобных прецедента, в обоих случаях маренам пришлось долго восстанавливаться. Зато саморегенерация у них на высоком уровне.

      – Долго – это сколько? – заинтересовалась Люся.

      – Около четырех недель.

      Ну хоть одна хорошая новость! В ближайший месяц Ветров будет беспомощным аки зайка.

      Тем и утешившись, Люся врубила музыку погромче.

      – Внимание, господа журналисты, вопрос. – Люся влетела в редакцию, впервые за долгое время почти не хромая, и притормозила в центре офиса. – Кто в наше время пользуется дихлофосом?

      – Шеф, ты как? – Зорин бросил зевать во весь рот и изобразил нечто, отдаленно похожее на тревогу.

      Он ложился спать в восемь вечера и просыпался в четыре утра, поэтому бессонная ночь еще больше притормаживала ворчливого флегматика.

      – Прекрасно, – язвительно отозвалась Люся, – лучше не бывает. Просто всем на зависть.

      – Про дихлофос мы дали дополнение в четыре утра, – недовольно буркнул Леня Самойлов, до смерти надоевший Люсе племянник Великого Моржа. – Ты до сих пор не читала? Спала в свое удовольствие, пока мы вкалывали?

      Вспомнив, как ее перетрясло вчера, а еще – отвратительное давление Ветрова, Люся поняла, что все. Больше она терпеть не может.

      Великий Морж сам виноват: надо было держать своих экстремистов подальше от нее и отвечать на звонки.

      – Вот что, Ленечка, – произнесла она с угрожающей нежностью, – напиши ты мне, милый мой, заявление по собственному и выметайся отсюда.

      – Обалдела? – Он некрасиво разинул рот.

      Тут даже Зорин проснулся и переглянулся с тихой Машей Волковой, которая по такому случаю осторожно стянула наушники. Они оба переводили глаза с шефа на Самойлова, а их пальцы торопливо стучали по клавиатуре – владения методом слепой печати Люся требовала от всех своих сотрудников. Журналисты всегда журналисты, и теперь они автоматически вели репортаж с места событий в одном из закрытых от начальства рабочих чатов.

      – Самойлов,