Колдун поневоле. Изморозь. Dominik Wismurt

на гуля, – Мелкий, а нашего здоровяка все зовут Утесом.

      – А что, подходит, только вот Мелкий больше на Хорька похож.

      Гуль злобно сверкнул маленькими глазками, но промолчал.

      – Ты чего на него так взъелся? Он, конечно, пакостник, но по сравнению с остальными, просто душка. Да, Мелкий?

      – Да, – пробубнил тот.

      – Ты к какой расе или виду принадлежишь? – поинтересовался черноволосый, – Я, например – вампир, Утес – орк, Мелкий – гуль. Надеюсь, ничего против не имеешь?

      – Нет, не имею, – ответил я, при этом неприязненно посмотрев на гуля.

      – Так ты… – выжидающе посмотрели на меня сокамерники.

      – Ведун, колдун – называете, как хотите.

      – О-о-о, то-то я смотрю, странный ты. У нас колдунов раз два и обчелся. Такие обычно сюда не попадают.

      – А куда попадают?

      – Для вас отдельное заведение есть. Несмотря на свои уникальные способности, вы вроде как люди. ДМБ для таких отдельную «зону отдыха» выделил. Видимо ты, парень, кого-то очень сильно достал, раз тебя в Изморозь засунули. За что вообще взяли?

      Наступил момент, который мне необходимо было тщательно обдумать, прежде чем раскрыть рот. Легенда должна быть правдоподобной. В голову пришла довольно интересная мысль, и я зловеще улыбнулся, глядя в сторону Хорька.

      – Убийство. Гуля пришил.

      Хорек резко дернулся, но остался сидеть на месте.

      – Просто так, от скуки ради, или за дело? А-то говорят колдуны опыты на трупаках ставить любят, – прогудел здоровяк.

      – Тьфу, я же не темный, да и чушь все это. Подобное законом запрещено.

      – Запрещено, но ведь все равно пытаются действовать на свой страх и риск, пока не попадутся на горяченьком. Я не говорю, что все поголовно, но встречаются и подобные индивиды. Сидел у нас один такой, экспериментатор хренов, тринадцать заключенных положил на самодельный алтарь.

      – А куда смотрела охрана?

      – Сдается мне, – ответил вампир, – тюремщики в курсе его опытов были, лично указывали на следующую жертву. Неугодных руками колдуна убирали, тех, от кого можно было ждать неприятностей. Больше скажу, начальник тюрьмы, хоть и человек, но я бы ни за что не хотел остаться с ним наедине.

      – Почему? Нужно настолько страшен?

      Топорин, конечно, гад редкостный, но он не показался мне ужасно пугающим. К тому же, без разрешения «хозяина», он и пальцем шевельнуть побоится.

      – Иногда мне кажется, что у Геннадьевича давно башню снесло. Он периодически забирает к себе кого-нибудь из заключенных и все.

      – Что все? – не понял я.

      – Конец. После зверств Топорина выживают единицы. Вот скажи, если с тебя кожу живьем содрать, ты после этого все еще сможешь дышать этим воздухом?

      – Охренеть, – пробормотал пораженно, – Что с этой тюрьмой не так?

      Артур говорил, что они делали тут зачистку где-то пару лет назад. Видимо плохо делали.

      Как можно не знать, что творилось в подведомственным им заведении? А может знали и смотрели на все происходящее