Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 6. Александр Атрошенко

Березины ударили и не ослабевали жестокие морозы: 23 ноября в Сморгани было 25⁰ С мороза, 25-го в Ошмянах —27⁰ С, 27 и 28-го в Вильно —27—28⁰ С. Французская армия гибла от холода и на привалах, и прямо на ходу: «Каждый их бивак походил на поле кровопролитной битвы»151. «Перед Вильной в течение одной ночи замерзла целая бригада неаполитанцев»152 – вспоминал генерал А. Д. Хлаповский. Между тем, отовсюду их атаковали казаки и партизаны, а сзади их, следуя «генеральному плану» Кутузова, настигали регулярные полки и уничтожали главным образом нестроевых, но также били и строевые отряды.

      Наполеон видя, что кампания безнадежно проиграна, а его «Великая армия» почти уничтожена, решил подготовить общественное слияние Франции и Европы к восприятию постигшей его катастрофы. 21 ноября в Молодечно император составил «погребальный», как его называли сами французы, 29 бюллетень: признав свое поражение и объяснив это превратностями русской зимы, заключил бюллетень словами, шокировавшими даже его верноподданных: «Здравие Его Величество находится в самом лучшем состоянии»153. Вечером 23 ноября в Сморгани Наполеон покинул армию. Он торопился в Париж, чтобы опередить толки вокруг 29-го бюллетеня, и собрать новую армию. Взяв с собой ближайших сановников и несколько слуг, кавалерийский эскорт только до русской границы, 23 ноября Наполеон покинул свою армию и за 13 дней промчался инкогнито в закрытой кибитке под именем герцога Виченского через всю Европу, миновав все расставленные для него западни (однако в первую же ночь чуть не попал в руки партизану А. Н. Сеславину), и к полуночи 6 декабря уже был в Париже. В Варшаве Наполеон «казался иногда веселым и спокойным, иногда даже приятный, он сказал среди прочего: «Я покинул Париж в намерении не идти войной дальше польских границ. Обстоятельства увлекли меня. Возможно, я сделал ошибку, что дошел до Москвы, возможно, я плохо сделал, что слишком долго там оставался, но от возвышенного до смешного – всего один шаг, и судить об этом должны потомки»154.

      Командовать остатками «Великой армии» Наполеон поручил И. Мюрату. Тот с ролью главнокомандующего не справился и вскоре самовольно ехал к себе в Неаполь, сдав командование Е. Богарне. Вместе с Наполеоном исчез и последний нравственный ресурс, после чего дезорганизация и деморализация остатков армии приняла «чудовищные размеры». Ф. Н. Глинка написал в те дни о французах: «Их можно ловить легче раков»155. Однако в таких условиях сами французы умудрялись вести с собой русских пленных, которых вывели из Москвы от 2 до 3 тыс. человек, и какое-то их число довели до Франции.

      26 ноября французы вступили в Вильню. Мюрат не смог наладить порядок и многотысячные толпы мародеров, ворвавшись в город, разграбили его. Пока французы грабили Вильню, к 28-му ноября к городу подоспели казаки М. И. Платова и авангард П. В. Чичагова. Противник бежал из города, бросая больных и раненых, всего оказалось 5139 чел.,

151

Военский К. А. Исторические очерки, разсказы, воспоминания и др. статьи, относящиеся к 1812 году. СПб, тип. Сельскаго Вестника, 1912, стр. 120.

152

Там же, стр. 66.

153

Санкт-Петербургские ведомости. 1813. №4. 14 января. 29-й бюллетень Великой армии. Молодечно. 21 ноября / Декабря 3 дня 1812.

154

Дубровин Н. Ф. Отечественная война в письмах современников. (1812—1815 гг.) Записки Императорской Академии Наук. Том 43. СПб, Импер. Акад. Наук, 1882, №310. С. 419.

155

Глинка Ф. Н. Письма русскаго офицера, о Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции, с подробным описанием Отечественной и заграничной войны с 1812 по 1813 год. В пяти частях. Москва, тип. Русского, 1870, стр. 60. «Мы остановились в раззоренном и еще дымящемся от пожара Борисове. – Несчастные Наполеонцы ползают по тлеющим развалинам и не чувствуют, что тело их горит!… Те, которые поздоровее, втесняются в избы, живут под лавками, под печьми, и заползают в камины. Они страшно воют, когда начнут их выгонять. – Недавно вошли мы в одну избу и просили старую хозяйку протопить печь. „Не льзя топить, отвечала она: там сидят Французы!“ – Мы закричали им по французски, чтоб они выходили скорее поесть хлеба. Это подействовало. Тотчас трое, черные как Арапы, выпрыгнули из печи и явились перед нами. Каждый предлагал свои услуги. Один просился в повара; другой в лекаря; третий – в учители! – Мы дали им по куску хлеба, и они поползли под печь. В самом деле, если вам уж очень надобны Французы, то вместо того, чтоб выписывать их за дорогия деньги, присылайте сюда побольше подвод и забирайте даром. Их можно ловить легче раков. Покажи кусок хлеба – и целую колонну сманишь! – Сколько годных в повара, в музыканты, в лекаря, особливо для госпож, которыя наизусть перескажут им всего Монто; в друзья дома (amis de la maison) и – в учители!!! – За недостатком Русских мѵжчин, сражающихся за Отечество, они могут блистать и на балах наших богатых помещиков, которые знают о разорении России только по слуху! – И как ручаться, что эти же запечные Французы, доползя до России, прихолясь и приосамясь, не вскружат голов прекрасным Россиянкам, воспитанницам – Француженок!… Некогда случилось в древней Скифии, что рабы отбили у господ своих, бывших на войне, жен и невест их. Чтоб не сыграли такой штуки и прелестные людоеды с героями Русскими!…» (С. 59—60).