Птица малая. Мэри Дориа Расселл

на этой неделе. И следите за тем, чтобы он ел, Роза! Иначе он отдаст еду какому-нибудь мальчишке.

      Роза кивнула, пытаясь понять, заметил ли Джимми, что сам съел половину всего, что предназначалось священнику.

      – Я скажу вам, в чем тут дело, – самозабвенно продолжил Куинн. – Идей у него всегда на двести фунтов, a возможностей реализовать их всего на сто тридцать. Он работает на износ.

      Остававшийся в своем уголке Сандос улыбнулся с закрытыми глазами.

      – Sí, Mamacita[4], – проговорил он, мешая сарказм с приязнью. Резким движением поднявшись на ноги, он зевнул и потянулся. Вместе с Джимми они вышли из бара в сладостный морской воздух весенней Ла Перлы.

* * *

      ЕСЛИ ЧТО-ТО И МОГЛО укрепить веру Джимми Куинна в предельную разумность власти, так это начало карьеры отца Эмилио Сандоса. Ничто в ней не укладывалось в разумные рамки, если только не заглянуть в самый конец и увидеть, как коллективный разум Общества Иисуса терпеливо трудился в одном направлении, осознать которое индивидуальный ум был попросту не способен.

      Среди иезуитов многие являлись полиглотами, но Сандос добился в этой области больше многих. По рождению пуэрториканец, он с малолетства владел испанским и английским. Годы обучения церковной мысли требовали классического образования, и Сандос примерно в равной степени овладел греческим и латынью, которой пользовался как живым языком – в ежедневном общении, в научной работе и для эстетического наслаждения превосходно структурированной прозой. Впрочем, такой уровень не выходил далеко за пределы обыкновенного для схоластов Общества.

      Однако во время исследования работы миссий, отправлявшихся в Квебек в семнадцатом веке, Сандос решил выучить французский язык, чтобы читать реляции отцов-иезуитов в оригинале. Потратив восемь рабочих дней на интенсивную работу с учителем, он впитал французскую грамматику, после чего составил собственный словарь. Завершив работу в конце семестра, он уже спокойно читал французские тексты, хотя даже не попытался освоить разговорную речь. Следующим его языком стал итальянский – отчасти в предвидении будущего перемещения в Рим, отчасти из любопытства, побудившего его узнать, насколько далеко этот язык ушел от латыни. За ним последовал португальский – просто потому, что ему нравилась эта речь, кроме того, он любил бразильскую музыку.

      Иезуиты всегда поощряли лингвистические исследования. И неудивительно, что после посвящения в духовный сан Эмилио предложили писать диссертацию в области лингвистики.

      Так что по прошествии трех лет все ожидали, что Эмилио Сандос, иезуит и доктор философии, будет назначен профессором в университет Ордена.

      Однако вместо этого молодой лингвист получил предложение поучаствовать в проекте возобновления леса на Каролинских островах, одновременно работая в средней школе Ксавье на острове Чуук[5]. Потратив всего тринадцать

4

Да, мамочка (исп.).

5

Лагуна Чуук (ранее атолл Трук) – атолл в центральной части Тихого океана примерно в 1800 километрах к северо-востоку от Новой Гвинеи, часть штата Чуук в составе Федеративных Штатов Микронезии.