Птица малая. Мэри Дориа Расселл

кусок.

      Эмилио изобразил некое подобие компьютерного звонка.

      – Вздор. Это не де Ниро? Погоди. Николсон! Я всегда их путаю.

      Эмилио никогда ничего не путал. Он помнил всех актеров и диалоги, начиная с «Лошадиных перьев».

      – Ладно, побудь серьезным хоть десять секунд. Ты слышал о стервятниках?

      Сандос выпрямился, вилка его повисла в воздухе, и проговорил уже профессорским тоном:

      – Полагаю, что ты говоришь не о птице, питающейся падалью. Да. И даже работал с одним из них.

      – Ты не шутишь? – проговорил Куинн, глядя на свои тарелки. – Я этого не знал.

      – Ты еще многого не знаешь, детка, – неспешно произнес он в стиле Джона Уэйна. Фразу лишь немного портил едва заметный испанский акцент, ощущавшийся во время быстрых, как ртуть, переходов.

      Джимми, по большей части пропускавший мимо ушей любимые Сандосом лингвистические развлечения, продолжал жевать.

      – Доедать будешь? – спросил он после недолгого, посвященного еде молчания. Сандос поставил свою тарелку на место опустевшей тарелки Джимми и снова привалился к стене.

      – Итак, каково это было? – спросил Джимми. – В смысле работать со стервятником. Мне предложили такой вариант. Как ты думаешь, стоит? Пегги выпотрошит меня, если я пойду на это, япошки – тоже, если я не соглашусь. Быть может, ты посоветуешь мне заняться поиском интеллектуального бессмертия и посвятить свою жизнь беднякам, каковым стану и я сам после того, как стервятник выклюет мои мозги и меня вышвырнут из Аресибо.

      Сандос не мешал ему. Джимми обычно приходил к каким-то выводам в процессе разговора, и Сандос привык делать вынужденные паузы. В данный момент его удивляло, как это Джимми удается есть с подобной скоростью, при этом говорить и ни разу не поперхнуться.

      – Так как ты думаешь, стоит мне соглашаться? – снова спросил Джимми, приканчивая пиво и промакивая луковый соус кусочком хлеба. Он помахал Клаудио, давая знак принести еще одно пиво. – Тебе заказать? – спросил он у Сандоса.

      Эмилио покачал головой. И заговорил уже без актерства:

      – Повремени немного. Скажи, что у тебя есть кое-что интересное. Пока стервятник заинтересован, у тебя будет рычаг для воздействия. У тебя ведь есть нечто нужное им, так? А вот когда стервятник оприходует тебя, нужда в тебе отпадет. Но если он ничего толком не сумеет сделать – войдешь в вечность гениальной посредственностью. – Пристыженный собственным советом, Сандос снова стал актерствовать, уступив место Эдварду Джеймсу Олмосу в ипостаси молодого гангстера, который прошипел: – Horalé… ese.

      – А кто работал с тобой?

      – София Мендес.

      Брови Джимми подпрыгнули.

      – Латина?

      Сандос неожиданно рассмеялся:

      – В какой-то мере.

      – И какое впечатление она произвела на тебя? Хорошее?

      – Да. Вполне. Это было интересное приключение.

      Джимми подозрительно смотрел на священника. Слово «интересное» в устах