Заповедник Зелирия. Внутри невидимых стен. Хамки

в этой позе, любуясь звездами.

      Макс сперва попытался уснуть, но, проворочавшись с боку на бок больше получаса, смирился с тем, что быстро заснуть не получится. Впрочем, судя по шорохам «этажом выше», не спала и Лика. Да и периодические ругательства и тихое ворчание, доносящиеся от Хамки, говорили о том, что этой ночью он все же применит свою способность обходиться без сна.

      Решив, что Хамки и сам разберется, а вот переволновавшаяся Лика, если ее не подбодрить, может и всю ночь промаяться, Макс тихо шепнул:

      – Лика, ты не спишь?

      – Нет. Пыталась, но не получается. Не переживай, со мной все хорошо!

      В темноте Макс не видел ее лица, но эмоции хорошо читались в голосе – девушка была сильно расстроена. Неужели до сих пор мучается из-за аркана?

      – Лика, я слышу по голосу, что ты переживаешь. Расстраиваешься из-за вечерней неурядицы?

      Девушка набрала воздуха в грудь, чтобы что-то сказать, но так и не произнесла ни слова.

      – Не молчи, пожалуйста. Мне правда это важно!

      – Нет, Макс, – собравшись с духом, откликнулась она. – Я все думаю о том, что рассказала тебе днем. Об умари, о своей жизни. Действительно ли нужно было беспокоить тебя?.. Не зря ли я это сделала…

      – Все в порядке, – стараясь говорить как можно ласковее, ответил он. – Это важно, и мне нужно это знать. Я хочу понять, что происходит в этом мире, узнать, как живешь ты и твои собратья. И то, что я услышал от тебя, огорчает и меня, и Хамки. Он ждал… несколько другого.

      – Но ведь теперь все будет лучше? – в ее голосе послышалась мечтательная улыбка.

      – Да. Я приложу к этому все усилия, – сказал Макс и сам поразился этим словам. – В смысле, помогу Хамки сделать вашу жизнь лучше.

      – Так здорово… – с дерева раздалось тихое мурчание. Вот уж точно девушка-кошка. – Знаешь, я всегда мечтала, чтобы мы с мамой могли вернуться в город. Грезила, что смогу выйти замуж и растить ребенка вместе с его отцом, которого буду любить всем сердцем, – ее голос стал тише. – Я никогда и никому не говорила этого, Макс, но ты – Глас Салангана и мой хозяин, тебе я готова открыть свою душу. После того, как ты пощадил меня, простил после попадания в аркан… Я уверена – ты не причинишь мне вреда без крайней нужды. Макс, у меня никогда еще не было такого чувства, как сегодня. Мне кажется, что рядом с тобой я словно под лапкой Салангана Хамки. Мне тепло и уютно. И совсем-совсем не страшно!

      – Сейчас не страшно? – удивился Макс. – Но разве обычно ты чего-то боишься?

      – Да, – мечтательно-счастливый тон вновь сменился на грустный. – Всю жизнь. Я боялась за маму, когда она охотилась, боялась за себя, когда была маленькой. Видя мои волосы, другие умари несколько раз пытались убить меня. Боялась, что не переживу голода, когда однажды мои рабы погибли от болезни, и неплодородная земля окраин Теократии оставила меня без урожая. Боялась, что умру, когда подхватила от раба какую-то болезнь и выздоровела лишь чудом.

      На несколько мгновений она умолкла, пытаясь унять начавший дрожать голос.

      – Боялась