Лимб. Ян Бадевский

решетки захлебываются, лужи превращаются в озера и реки, уровень воды в каналах поднимается до опасных отметок. Одежда не высыхает – ее развешивают в комнатах, под навесами верхних этажей, в полутемных галереях, на чердаках. Несмолкаемый шум сопровождает горожан в переулках, на опустевшей набережной, в порту и тавернах. Дождь исподволь проникает в сны, срастается с мыслями, и люди перестают его замечать. Ходят в черных плащах с надвинутыми на глаза капюшонами, решают повседневные дела, пьют, ругаются или просто сидят на застекленных террасах, покуривая трубку и меланхолично разглядывая искаженный мир за прозрачными гранями.

      Рынки пустеют, лавки закрываются. Никто не хочет работать. Большая часть горожан сидит по домам и арендованным комнатушкам, гремит игральными костями и бутылками. Кто-то спит до обеда. Рыбаки не выходят в море, стражники прячутся в дешевых забегаловках и не следят за порядком. Да и зачем? Всё равно в Кобаре никогда ничего не происходит. Поэтому Илорна сюда и сослали.

      Кобар, город-остров, средоточие торговых интересов Трордора. Сердце Троеморья. Илорн читал об этом в манускриптах, чудом сохранившихся в Магической Академии. Тексты были написаны на тер и относились к эпохе Вигов. Даже не имели четкой датировки. Долгое время Илорн относил Пацифиду и Троеморье к категории непроверенных мифов, детских сказок. А вышло иначе… Сейчас Твердь кажется ему далекой и неправдоподобной, а Пацифида – реальной и живой.

      Дождь усилился.

      Илорн вышел на крытую террасу, чтобы покурить свою трубку и предаться воспоминаниям. В такую погоду никуда выходить не хочется.

      Терраса выдвинулась в каменное уличное ущелье, протянувшееся от Шепчущей Бухты до северных отрогов Муар-Кагалыма. Остров был крупным, весь его центр занимали пики, крутые склоны и перевалы. Муар-Кагалым уходил на юго-запад, тамошние земли он превратил в непригодную для жизни территорию. Остальная часть острова была плотно заселена. Даже склоны – там, где они были относительно пологими.

      Запах вишневого табака успокаивал.

      Илорн выпустил дымное кольцо, проследил за его распадом и неспешно приблизился к каменному ограждению. Справа и слева – арочные своды. На третьем этаже дома, купленного волшебником, комнаты отсутствовали. Да и нельзя назвать этажом обширное пространство, утопающее в тени виноградных лоз. Буйная растительность карабкалась по каркасу из связанных между собой металлических прутьев. Там же располагалась огромная бочка, в которую закачивалась дождевая вода из открытого резервуара. За день бочка нагревалась, что позволяло хозяину мыться в относительном комфорте. А еще на плоской крыше дома стояли лавочки, укрытые навесом из бамбуковых плашек. Впрочем, это укрытие оказывалось бесполезным с приходом затяжных ливней.

      Перед Илорном развернулись городские лабиринты.

      Город занимал большую часть острова – прижимался к морю, карабкался по предгорьям, насуплено взирал на суетящихся людишек с отвесных карнизов. Горные реки, одетые в гранит, несли бурные потоки к Шепчущей Бухте, названной так