Главная проблема Академии Драконов. Оксана Гринберга

учитель хотел похлопотать о моем поступлении в столичную академию, потому что последние два года старательно меня к этому готовил.

      Теперь я вряд ли узнаю, насколько успешным было его путешествие, а он расстроится, вернувшись на остров, на котором меня больше не будет. Если, конечно, за мной явятся всадники с Летающих Островов.

      Мало ли, эта метка ничего не значит?

      Просто… драконья лихорадка какая-то, и к утру само пройдет.

      С подобными мыслями я все-таки уснула и проснулась лишь тогда, когда забили в набат.

      В центре деревни рядом с форумом висела длинная железная штука, рядом с которой на цепи был прикреплен молоток.

      В детстве из любопытства я как-то в нее стукнула, после чего меня «стукнули» кнутом в этом самом амбаре несколько раз подряд. Для первого раза обошлись тремя ударами, но число шрамов на моей спине продолжало неуклонно расти.

      Сейчас противный звон набата мог означать лишь одно – драконы все-таки прилетели, и в деревне Таккеров все забегали.

      За мной тоже пришли, причем, довольно быстро.

      Я едва успела протереть глаза и переплести косы, а заодно убедиться, что из волос не торчит солома. Поправила одежду – бесформенную хламиду в пол, подпоясанную веревкой.

      В общине это называлось платьем, а в городе на меня смотрели с жалостью. В школе, куда меня все-таки отправили – единственную из всех детей Таккеров, – мальчишки первое время пытались меня дразнить, называя «оборванкой», но очень скоро поняли, что с Эйвери Таккер лучше не связываться.

      У меня тяжелая рука, да и терять мне особо нечего.

      Зато в нашей деревне если только Мэри носила настоящие платья и красные ленты в волосах, и еще несколько приближенных к преподобному отцу жриц, по совместительству его любовниц.

      Остальные довольствовались хламидами.

      Тут за дверью завозились, а потом она распахнулась.

      Оказалось, ко мне снова пожаловала Мэри – с красными лентами в пахнущих ослиной мочой волосах и в парадном платье, вырядившаяся словно на праздник. В руках дочь преподобного держала поднос с едой.

      – Исключительно из милости я вызвалась принести тебе последнюю трапезу, – заявила она ядовитым голосом. – Вот, ешь! – и с ухмылкой наклонила поднос.

      Чаша с водой и деревянная миска с кашей перевернулись и упали в пыль амбара. Туда же полетел и кусочек ржаного хлеба.

      На это я лишь пожала плечами.

      Есть мне все равно не хотелось, так что уязвить меня ей не удалось. Если только совсем немного.

      – А вот и твой погребальный саван! – Мэри швырнула в мою сторону светлую тряпку.

      – Наверное, ты всю ночь расшивала его своими маленькими ручками? – усмехнулась я.

      Мэри не ответила, хотя я увидела, как искривилось ее лицо, а рот открылся, готовый извергнуть новую партию гадостей. Но извержения не произошло, потому что в дверь протиснулась рыжеволосая Нэнси, дочь Милли.

      – Драконы! – просипела девочка. – Уже приземлились! Четыре!.. Нет, три! Страшные! Черные! Нет же, красные!.. Целых три дракона и три всадника!

      После