Чистая нота. Мария Берестова

и едва уловимый запах лаванды всё-таки дошёл до него.

      На лице Грэхарда нарисовалось недовольное выражение человека, вынужденного со смирением принять свою судьбу.

      – Заверните, – траурным голосом обратился он к продавцу, с трудом принимая факт существования вселенной, в которой он – ньонский принц и умелый воин! – вынужден покупать такую мерзость, как воняющие лавандой фиолетовые чернила.

      Сияющее лицо Дерека, впрочем, отчасти примирило его с существованием такой вселенной.

      «В конце концов, он действительно хорошо выбирает перья», – попытался сам себе объяснить эту уступку Грэхард.

      Расплатившись и оставив свёрток покупок на продолжающего сиять всем лицом Дерека, Грэхард вышел наружу, и только там тоскливым голосом вопросил:

      – И на кой ляд тебе сдалась эта мерзость?..

      Растерянно хлопнув ресницами, Дерек прижал к себе свёрток с покупками покрепче, будто бы опасался, что Грэхард теперь отберёт у него эти чернила, и пробурчал:

      – Но они же совершенно волшебные!..

      – Они мерзкие, – продолжил настаивать на своей точке зрения Грэхард, шагая по переулку в обратном направлении. – Ещё и фиолетовые!

      Он признавал только один цвет чернил – чёрный – и истово ненавидел любые другие.

      – Тебе не нравится – ты и не пиши! – защищаясь, буркнул Дерек, который впервые столкнулся с таким чудом, как ароматные чернила, и полагал это самой фантастической и прекрасной вещью на свете.

      – Да я бы и не писал! – недовольно воскликнул Грэхард. – Но у тебя же теперь все бумаги провоняют этой дрянью!

      – Почему сразу дрянью-то? – обиженно возразил Дерек и поправил: – Лавандой, вообще-то!

      Грэхард встал посреди улицы, развернулся к нему и воскликнул:

      – Вот именно! Лавандой! – и пояснил донельзя трагичным голосом: – Это женский запах!

      Дерек растеряно моргнул.

      Повёл носом, пытаясь унюхать эту самую лаванду.

      Снова моргнул.

      – Что? – наконец, глупо переспросил он.

      – Это женский запах! – ещё более трагично повторил Грэхард.

      Некоторое время Дерек пялился на него в самом искреннем недоумении, потом потряс головой и медленно, напевно проговорил:

      – Не понимаю тебя, мой принц.

      Осознав, что ординарец не делит запахи на мужских и женские и искренне не осознаёт суть претензий, Грэхард тяжело вздохнул, пробормотал: «О, Небесный!» – и широким шагом отправился дальше.

      Дерек засеменил следом, пытаясь осознать мысль, что в мире существует такая дурость, как приписывание весьма приятного аромата лаванды исключительно женщинам.

      «И что ж, если я родился мужчиной, мне не может нравится лаванда?» – обиженно думал он.

      Аромат был и впрямь приятным, чернила – совершенно волшебными, и даже дождик уже прошёл, пока они ковырялись в лавке, так что, отбросив бурчание Грэхарда, Дерек вернулся к лучезарному настроению человека, которому очень повезло с покупками.