Монах. Анаконда. Венецианский убийца. Мэтью Грегори Льюис

порой чертила на земле разнообразные непонятные фигуры, а затем опять принималась кружиться между ними, словно охваченная безумием. Внезапно она прервала пляску, трижды с неописуемой быстротой повернулась на одной ноге, а затем после краткого молчания запела следующую балладу.

      Песнь цыганки

      Позолотите ручку мне вы,

      Мудрей меня нет на земле.

      Спешите суженого, девы,

      Увидеть в колдовском стекле.

      По Книге Судеб я читаю,

      Что было и что будет впредь,

      Небес предначертанья знаю,

      Грядущее дано мне зреть.

      Луну средь черных туч веду я

      И ветры шлю вперед, назад.

      Дракона усыпить могу я,

      Что сторожит бесценный клад.

      Могучие творю заклятья,

      Чтоб зло и беды отвратить.

      На шабаш ведьм могу слетать я

      И на змею ногой ступить.

      Купите зелья! Все в их власти!

      Вот это мужа в дом вернет,

      А это пламя пылкой страсти

      В холодном юноше зажжет.

      Заблудшей деве мазь поможет —

      Вернет ее потерю ей,

      А притиранье сделать может

      Лицо румяней и белей.

      Узнайте, много вам иль мало

      Судьба сулит. Пройдут года.

      «Цыганка правду нагадала!» —

      Вот что вы скажете тогда.

      – Милая тетушка, – спросила Антония, когда необыкновенная женщина умолкла, – это помешанная?

      – Помешанная? Вот уж нет, дитя. Но злая и опасная. Это цыганка, бродяжка! Скитается по стране, городит небылицы и прикарманивает денежки тех, кто честно их заработал. Покончить бы с этими тварями! Будь я королем Испании, все они, кого через три недели нашли бы в моих владениях, все сгорели бы заживо.

      Слова эти были произнесены столь громко, что достигли ушей цыганки, и она тотчас прошла сквозь толпу к тетке и племяннице.

      Трижды поклонившись им по восточному обычаю, она обратилась к Антонии:

      Ах, красавица девица,

      Не тебе меня страшиться.

      Без боязни руку дай

      И судьбу свою узнай!

      – Дражайшая тетушка! – сказала Антония. – Побалуйте меня, разрешите, пусть она мне погадает.

      – Вздор, дитя! Она наплетет тебе множество небылиц.

      – И пусть. Позвольте мне послушать, что она придумает сказать. Ну пожалуйста, милая тетушка. Позвольте, умоляю вас!

      – Что же, Антония, будь по-твоему, если уж тебе так этого хочется… Эй, добрая женщина, ты погадаешь нам обеим. Вот тебе деньги, а теперь предскажи мне мою судьбу.

      С этими словами она сняла перчатку и протянула цыганке руку. Та некоторое время смотрела на ее ладонь, а потом сказала:

      Судьбу? Не стану, ваша милость!

      Она давно уже свершилась.

      Но ваши я взяла монеты,

      Примите ж вы мои советы.

      Тщеславьем