Легионы Калара. Джим Батчер

указал на запад, в сторону долины Кальдерон:

      – Там. Они находились здесь во время Первой кальдеронской битвы.

      – Что произошло? – спросила Амара.

      Бернард покачал головой, и ей показалось, что его глаза еще больше потемнели.

      – Алия и Исана едва успели покинуть лагерь перед тем, как орда его уничтожила. Исана рассказала, что легион застали врасплох. И они погибли, чтобы дать гражданским возможность спастись. Целителей не осталось. Не было никаких укрытий. Все происходило в невероятной спешке. У Алии начались роды, и Исане пришлось выбирать между сестрой и ребенком.

      – Тави, – сказала Амара.

      – Тави. – Бернард шагнул вперед и обнял Амару; она прижалась к его сильной и теплой груди. – Мне кажется, Исана винит Первого консула в смерти Алии. Я считаю, что она ведет себя неразумно.

      – Но объяснимо, – пробормотала Амара. – Особенно если чувствует вину из-за смерти сестры.

      Бернард приподнял брови.

      – Никогда об этом так не думал, – со вздохом признался он. – Но звучит правдоподобно. Исана всегда была склонна во всем винить себя, даже если она ничего не могла исправить. – Он еще крепче обнял Амару, и она прижалась к нему.

      Их окутало приятное тепло камина, и на Амару вдруг навалилась усталость.

      Бернард подхватил ее на руки:

      – Нам обоим нужно поспать.

      Она вздохнула и положила голову ему на грудь. Муж отнес ее в постель, снял одежду, которую она набросила на себя перед тем, как выскочить под дождь, и они вместе скользнули под одеяло. Они прижались друг к другу и очень быстро погрузились в глубокий сон.

      Амара успела подумать о буре, устроенной фуриями, прежде чем сон вступил в свои права. Инстинкты подсказывали ей, что это явление было неестественным, и она опасалась, что, как и суровые бури двухлетней давности, это было делом рук врагов Алеры, пытающихся ее ослабить. Особенно сейчас, в свете событий, происходящих по всей стране.

      Она подавила желание заплакать и еще крепче прижалась к мужу. Тихий голос разума подсказывал, что ей следует наслаждаться мгновениями мира и безопасности, ведь очень скоро от них останутся лишь воспоминания.

      Глава 3

      На этот раз Тави не успел вовремя поднять меч, и удар Макса пришелся по его запястью почти под прямым углом. Тави услышал хруст и успел подумать: «Это были кости моей руки», когда мир стал алым от боли; он упал на одно колено и тут же опрокинулся на бок.

      Деревянный меч Макса чувствительно ударил его по голове и плечу, прежде чем Тави успел выдохнуть:

      – Стой!

      Мастер Магнус отсалютовал Максу деревянным мечом и снял щит легионера с левой руки. Он бросил деревянный меч и опустился на колени рядом с Тави:

      – Так, мальчик, дай-ка посмотреть.

      – Во́роны! – прорычал Макс. – Ты уронил щит. Ты снова уронил свой проклятый щит, Кальдерон.

      – Ты сломал мою про́клятую во́ронами руку, – прорычал Тави.

      Боль усиливалась.

      Макс с отвращением швырнул на землю щит и меч.

      – Сам виноват. Ты не можешь относиться