Запрет на чувства. Екатерина Маслова

попасть, но видимо твои предки большие шишки, раз тебе так фортунуло.

      – Ну в какой-то степени да, ладно, мне пора, спасибо.

      Отчасти я не врала, среди кофеин – мой папа лучший.

      – Удачи.

      Я зашла, и оказалась в коридоре с деревянными стенами и красным ковром с узорами, здесь был мрачный свет, и я быстрым шагом направилась искать выход. Некоторые повороты вообще скрывались в абсолютной тьме, странно так, снаружи здание все в окнах, как будто стены сделаны только из стекла, а здесь ни единого окна. Я шла по коридорам, наугад выбирая повороты. Надеюсь, удача не отвернулась от меня, тут начало светлеть, но свет был слишком белый, такой неприятный и неестественный. Я подошла к двери, из которой исходило это жутковатое свечение, навевавшее легкое беспокойство, заглянув я замерла в шоке.

      Человек был пристегнут к креслу, с измучено перекошенным лицом, слишком худым для здорового человека. Глаза вытаращились на источник света, странную лампу, и казались невозможно огромными. Все же тень лежала на впалых щеках, делая его образ еще более печальным. Губы походили на тонкую линию, как будто их и не было вовсе, так как от привычного нам бледно-розового остался лишь синеватый оттенок. На шее выпирал кадык, что позволило мне сделать вывод о поле человека, а ключицы, казалось, разрежут старую сорочку. Все тело изнемождено, он напоминал скелета, лишь глаза, упрямо уставившиеся в лампу, говорили о том, что он живой человек. Вздымания груди были редкими и едва заметными, длинные пальцы впились в подлокотники и побелели от напряжения. А длинные, сальные, черные волосы спадали на плечи. Это выглядело жутко неестественно. Нельзя же так смотреть на свет и не моргать.

      Я услышала приближающие шаги и инстинктивно бросилась бежать как можно дальше, завернув в еще один коридор наткнулась на дверь побольше. Она была приоткрыта, аккуратно заглянув туда я не смогла сдержать радости. Вот он – выход, огромный вестибюль, ярко освещенный лампами. Красивые резные потолки, с фресками бывших вождей и яркими картинками прошедшего восстания. Белые, высокие и могущественные колоны возвышались по периметру всего зала, а по центру стояла стойка с человеком, который помогал решить вопросы и направлял людей в нужный отдел. Из зала выходило множество дверей, около 30, причем они располагались довольно близко друг к другу, либо часть из них муляж, либо там очень узкие коридоры. А по блестящей от чистоты мраморной плитке мчалось множество работников, бегающих так быстро, что невозможно их как следует разглядеть.

      Нужно выбираться отсюда и поскорее. Я постаралась как можно меньше приоткрыть дверь и пролезть в щель, согнувшись, чтобы быть менее заметной. Вроде бы никто не обратил на меня внимание. Я начала делать шаги увереннее и уже через пару секунд чуть-ли не бежала оттуда.

      Пару шагов до долгожданной свободы от этой неприятной истории, и вот я на улице, не сбавляя темпа, спустилась по огромной лестнице, по краям заставленной живыми, но на удивление идеально ровными цветами, помчалась со всех ног домой, так как выговор дома мне гарантирован.