По прозвищу Похититель. Глава Первая. Майкл Терренс Морган

имею ни малейшего понятия о чём вы говорите, четырнадцать семнадцать. Мы с моей медсестрой работаем в полной мере в этом месте.

      – Да ладно, доктор! Не притворяйтесь. Вы попросили Ортегу и его сообщников отвести меня в столовую, чтобы эти негодяи меня линчевали.

      – Нет, сеньор. У меня нет полномочий отдавать такой приказ. Это не в моей юрисдикции. Я не могу отправить того, кто у меня просит флуоксетин на убой. Он может спровоцировать других, чтобы его убили. Хотя я вас упрекаю, у меня нет достаточной власти, чтобы отправить вас туда, где вам навредят. Также это против моих принципов.

      Он хмурится, и я вижу удивление в его взгляде, его руки не в закрытой позе, его тело не старается избежать спора, его глаза смотрят на меня пристально. Он говорит правду. Но есть вещи, которые не сходятся.

      – Что вы скажете об использованном слове?

      – Каком?

      – Компенсация.

      – Ортега мне сказал следующее: “постарайтесь, чтобы он выглядел презентабельно, ему подадут хороший обед в компенсацию за случившееся”. Тогда я подумал, что должен вам об этом сказать.

      – Проклятый Ортега!

      – Когда случаются такие вещи, это не хорошо. Я слышу шаги.… Это они. Я попрошу, чтобы вас оставили здесь под наблюдением и вы мне расскажете детали. Согласны?

      – Да.

      Кто бы мог подумать, что у доктора Фонсека было намерение помочь четырнадцать семнадцати? Я подозреваю, что Ортега что-то замышляет. Я думаю, что я его недооценил. Какая лучшая причина, чтобы пустить меня к другим заключённым? Если я всё время ему досаждаю. Он захотел опосредованно отомстить. И у него это прекрасно получилось. Я слышу, как Фонсека пытается договориться с охранниками в дверях, но Ортега и другие не обращают на него внимание. Я могу читать по губам этого дебила, который говорит: “это приказ сверху”. Засунь себе эту ложь туда, где тебя не касается солнце. Ублюдок. Ортега приходит отвести меня в камеру.

      – Поднимайся, чудовище! В изоляцию!

      – Фонсека, не разрешайте этого!

      – Фонсека не командует здесь, животное. Мы идём в твой президентский номер.

      – Прошу относится ко мне осторожно, у меня четыре сломанных ребра.

      – Тогда помогай своим молчанием.

      – Даю слово.

      Это единственное, что у меня остаётся, моё слово. Думаю, что Фонсека мне что-то подмешал в напиток, боль в рёбрах значительно уменьшилась и мне очень хочется спать. Только надеюсь, что мой ум также отдохнет, как и моё тело. То, чего я меньше всего хочу – это появления той дождливой ночи. Охранники приносят мне койку. Утешает тот факт, что я не буду спать на холодной земле.

      Гром? Но в этой камере не слышно дождя. О, нет! Опять этот сон и я не могу проснуться. Я в подвале здания, есть пара протечек. “С тобой всё будет хорошо, дорогая”. Я смотрю на эту милую девочку, такую , она не знает где она находится, не понимает, что происходит, только знает , что она не дома. Недостаток выражения её чувств успокаивает меня. Я вижу вокруг пакеты с