Забытая вечность. Майя Максимова

разрушили ту спокойную жизнь, что текла во дворце вот уже много лет. Советник был слишком стар для потрясений и понимал – не в его силах находиться в самом сердце событий, что грозили растормошить империю. Он мечтал закончить свой век в тишине дворцовых палат, а не на поле боя с вражьим кинжалом в груди. Вот только кому будут интересны его желания, когда наступит время решающих битв?

      – Где Вейла? – уверенный голос Императора в одно мгновенье разрушил нагромождение философских мыслей советника. Ашвернот чуть не потерял равновесие и не рухнул на каменные ступени широкой лестницы, ведущей к дворцовому саду, куда они и направлялись.

      – Думаю, в своих покоях, мой повелитель. Не помню, чтобы принцесса хоть раз позволила себе исчезнуть оттуда, не уведомив вас.

      – Пойди и скажи ей, чтобы спустилась в сад. Нам нужно поговорить, – холодно приказал Император. Советник мысленно выругался и, развернувшись, начал подниматься вверх, осуждая непоследовательность Его Величества.

      Очутившись в тени диковинных деревьев, в окружении цветов и трав, собранных со всех уголков империи, Бел Мунар ощутил себя еще лучше. Может быть, зря он поддался эмоциям в ту самую первую секунду, когда гонец только принес тревожные вести из Паофена? Здесь, в Торберге, ничто не говорило об опасности, и даже сердце молчало, никак не предчувствуя беду. Конечно, Императору не с чем было сравнивать (вся его жизнь протекла как равнинная река), но все равно день сегодняшний ничем не отличался от предыдущих. А это что-то да значило.

      Вдали послышались невесомые шаги, и из-за раскидистых кустарников показалась Вейла – первая леди Эндуйи, несмотря на юный возраст и далеко не королевскую натуру. Император души не чаял в дочке, но даже в тот момент он на мгновенье подумал об ее отрешенном взгляде и тех нелестных эпитетах, что порой позволяли себе отпускать в адрес принцессы самые знатные люди Торберга. Чем-то похожая на свою покойную мать, девушка была высока, стройна и очень мила, хотя в движениях часто присутствовала резкость. Светлые локоны едва достигали плеч – Вейла терпеть не могла длинные волосы и давным-давно убедила отца и прислугу не вмешиваться в вопросы ее внешнего вида. Правильные черты лица приковывали к себе взгляд любого встречного, но почти сразу внимание собеседника все равно переключалось на большие серые глаза – зеркало никем не познанной души. Принцесса старалась избегать шумных вечеринок, где собирался весь цвет городской знати, редко покидала дворец и вообще вела отшельнический образ жизни, не проявляя никакого интереса к делу своего отца. Именно это и служило причиной насмешек и упреков. Бел Мунар прекрасно знал обо всем, но ничего не мог поделать. У него была империя, и ему просто не хватало времени, чтобы посвятить его дочке. Но сейчас он намеревался серьезно поговорить с Вейлой, потому что ощутил одну простую истину – потом может быть слишком поздно.

      – Ты звал меня, отец? – тихий, но уверенный голос на мгновенье заполонил собой весь сад,