Реформатор. Новый вор. Том 2.. Юрий Козлов

то (хотя бы ради упрощения собственного существования) это следует воспринимать как данность, как звездное небо или земное притяжение. Иначе можно сойти с ума. – Просто так никто ничего не ненавидит, – рассудительно заметил он. – Разве только…» – прикусил язык, потому что в данный момент народ без малейших на то оснований люто ненавидел Савву.

      «Потому что народ – сволочь! – ответил Савва. – Потому что его, как вонючая пена кипящую кастрюлю, переполняют низменные инстинкты. В сущности, он стремится к самоуничтожению. Народ, – посмотрел по сторонам Савва, как бы намереваясь найти немедленное подтверждение своим словам, – всегда, тотально и во всем неправ! Власть на то и власть, чтобы не дать ему реализовать свое право на неправоту, которое он, подлец, маскирует сначала под стремление к демократии, а после того как наиграется – под тоску по твердой руке. Как только власть про это забывает, она превращается в ничто! СССР гибнет не потому, что народ его ненавидит, а потому, что власть не мешает народу его ненавидеть. Ненавидит же народ его потому, что хочет, чтобы СССР погиб, а он остался. Но так не бывает. Нельзя, находясь в доме, его взрывать – завалит обломками. Но народ этого не понимает. Власть же пытается отделить себя от СССР, а этого делать ни в коем случае нельзя! Не может мозг, сердце или… печень существовать отдельно от тела. То есть, конечно, может, но лишь как материал для трансплантации. А что происходит с органами, которые некуда трансплантировать? Их выбрасывают на помойку! Иуды, они не понимают, что вне тела – народа – для них жизни нет! Получается классическая змея, кусающая собственный хвост, спираль разрушения посредством предательства. Она как будто закодирована в самом названии СССР, – задумчиво произнес Савва. – Три разомкнутые полости, а в конце – сомкнутая, глухая. Не разорвать. Но разорвать необходимо», – добавил после гробовой паузы.

      «Чтобы получилось СССС?» – спросил Никита.

      «Союз Советских Социалистических… Сволочей? – предположил Савва. – Или… Снов? Хотя где Снов, там и Сов».

      Набережная между тем уже сияла поблизости сквозь кипарисы и пальмы. Вдруг светлая ультразвуковая тень с желтыми вкраплениями скользнула над самой головой Никиты, обдав его озоном. То была… сова, держащая курс на дендрарий. Никита подумал, что Союз Советских Социалистических Снов и Союз Советских Социалистических Сов имеют равные права на существование.

      С общественными туалетами в Ялте тогда (как, вероятно, и сейчас) была напряженка. По-над столиками открытых кафе висели цветные лампочные гирлянды, туалетов же не было и в помине. Время от времени из-за столиков выскальзывали девушки, неглубоко углублялись в парк, присаживались под деревьями, оперативно справляя малую нужду. Девушки по вечерам любили ходить в белом и приседали они под деревьями, как диковинные журчащие цветы.

      Зачарованный, Никита забыл про народ, брата, СССР, сны и сову.

      По размеченной редкими огоньками канатной дороге ползли темные кабинки. Казалось, наверху они присоединяются к черному небу, а огоньки – к звездам. Никита