Наследник для врага. Марианна Кисс

вошли и даже ещё не посмотрели на меня, уже было понятно происходит что-то опасное.

      Я неосознанно встала и отошла к окну.

      – Куда собрался, Зуев? – повторил самый здоровенный амбал.

      Его угрожающий тон, и голос глухой бас, заставил практически вынудил вжаться в стену. Как-то так получилось, что оконная штора совсем рядом, ненарочным, лёгким движением скрыла меня.

      – Послушайте, я никуда… я как раз хотел… – зашуганно оправдывается папа.

      – Давай сюда кейс, – прогремел все тот же бас.

      – Пожалуйста… – я услышала звук удара и стон отца.

      Мама вскрикнула:

      – Что вы творите! – но тут же заскулила от боли, я не вижу что с ней, только слышу ее вскрики и сильнее вжимаюсь в шторы, в страхе не могу даже пошевелиться.

      Закрыла ладью рот, чтобы не заскулить и не пикнуть. Естественное желание броситься туда, к родителям, потребовать, чтобы их не трогали, но ледяной ужас перекрывает путь.

      – Подожди немного, Булат, я обещаю… – плаксивый голос папы.

      – Нахрена мне твои обещания, давай сюда кейс, – звуки движений, щелчок замка сумки, шорох бумаг. – Ну вот, а говорил, что у тебя пусто, недвижимость на жену обменял сучонок. Падла. Не люблю, когда меня обманывают, – каждое слово этого страшного человека врезается в сознание, и отдаётся жгучей болью где-то внутри.

      – Ай – ай – а -а! – вскрики отца.

      В ужасе распахнула глаза, хочу кинуться, налететь на человека бьющего моего папу. Вцепиться ногтями, чтобы его не мучил.

      – Умоляю, не трогайте его, у него сердце! – кинулась мама.

      – Разве это сердце? – отвечает басом человек. – Ты мамаша не в курсах, что он все проиграл? И тебя проиграл вместе с этой квартирой и домом за городом, и тачки ваши. Все! И ещё остался должен, – ухмыляется мужчина.

      – Не верю! Боря, что ты наделал? – слабым голосом спрашивает мама.

      – Прости, Маша, я не хотел, думал, отыграюсь! – скулит папа.

      – Собирайся мамаша. В шлюхи тебя не возьму, у нас нет извращенцев топтать старых сук, а в уборщицы сгодишься. Иди, собирайся, у тебя минута.

      – Вы не посмеете, – гордо говорит мама.

      – Иван, проводи мамашу в покои. Или ты хочешь в своей сексуальной ночнушке с нами пойти? Забирай мамку, ещё будет тут выёбываться, – сказал он кому-то.

      – Нет, отпустите! – кричит мама, ее отчаянный крик заставил меня тоже закричать и, отодвинув штору, я кинулась к маме, схватилась за нее обоими руками.

      – Мамочка! Нет, не трогайте её! Уходите отсюда! – кричу и цепляюсь за маму, а она смотрит на меня ошалело.

      – Нет! – пронзительно закричала она, с силой меня толкнула назад к окну. – Уходи отсюда! Уходи, сейчас же!

      – Да нет, мамаша, уже поздно уходить, – слышу над своей головой грубый бас, кожу на затылке сжимает леденящий холод.

      Но я не останавливаюсь, поворачиваюсь, кидаюсь на мужика с кулаками, бью в огромную, каменную грудь. Стучу в нее, а вижу мерзкую усмешку на губах амбала.

      – А вот это уже интересно, – произносит громила похожий на огромного Кинг-Конга, – Зуев, ты не говорил, что у