Посланник МИД. Книга четвёртая. Георгий Комиссаров

это означало отказ от диктатуры пролетариата.

      Для ортодоксальных коммунистов, как я прекрасно понимал, которые заполняли все руководящие советские и партийные органы, все эти мероприятия рассматривались отходом от марксизма, скатыванием на позиции ревизионизма. Об этих настроениях я слышал и от советских спецов в Испании.

      Я прекрасно понимал, что это не могло не вызвать сильного противостояния с их стороны.

      Тут мои мысли перешли на личность самого Иосифа Виссарионовича Сталина, стоявшего во главе Коммунистической партии и всей страны. И с которым мне снова предстояло встретится и иметь непростой разговор…

      Я считал, что всем, чего достиг Сталин, он обязан только самому себе, своей одарённости и работе над собой. В этом я брал с него пример…

      Конечно, если бы в России не сложилась специфическая ситуация, вызванная войной и Революцией, мир так ничего бы не узнал «о мальчике с отдалённой окраины огромной империи», ставшем сейчас руководителем огромной страны. Да, собственно говоря, как и многие другие… Да и я сам был бы, наверное, заурядным служащим, как мой покойны отец…

      После возвышения, Сталину необходимо было проявлять свои положительные качества, поскольку, не обладая важными достоинствами, к власти прийти невозможно, а тем более долго её удерживать.

      Соперники Сталина в лице Троцкого, Зиновьева, Каменева, как я теперь знал, считали его «серой, недалёкой, заурядной личностью», и не заметили, насколько он был «масштабен, многообразен, решителен и одарён».

      Анализируя психологические качества Сталина, я констатировал, что память у вождя была «выдающаяся, исключительная, замечательная, феноменальная».

      Обладая лучшей памятью, чем все его политические соперники, Сталин умел обоснованно опровергать своих оппонентов, совершенно точно воспроизводя приводившиеся ими самими доводы и при необходимости противопоставляя им дословные цитаты из произведений своего учителя – Ленина.

      Ходила шутка-быль: «Троцкий жалуется: я ему цитату, а Сталин мне ссылку!»

      Достоинством памяти Сталина являлось и то, как я заметил, что запоминание новой информации всегда происходило у него одновременно с точной оценкой.

      Ничего в этом плане не было «в общем», – только по делу. Лишними сведениями он себя не загружал: необходимую справку легко находил в книгах.

      Всё, что знал Сталин, ему помогало в политической борьбе. Конкретность и практическая направленность ума позволяли ему вовремя, к месту вспоминать нужные сведения.

      Кроме того, у Сталина, по моим наблюдениям, была хорошая память на людей.

      Не менее выдающейся, чем память, была у Сталина и способность к восприятию.

      При общении Сталин был полностью нацелен на своего собеседника, всесторонне к нему расположен, абсолютно внимателен.

      Пристальный взгляд в глаза в сочетании с активным слушанием, как я теперь понимал, помогал Сталину при оценке людей, в которых он, во всяком случае в отношении