Посланник МИД. Книга четвёртая. Георгий Комиссаров

сообщала мне, что едва она и Лени успели возвратиться в Берлин, как Лени пригласили в рейхсканцелярию.

      – Должно быть, итальянская сторона проинформировала Гитлера о моём отлете домой, – сказала Лени, Ольге, отправляясь туда.

      Позже Лени рассказала Ольге, что в рейхсканцелярии господин Шауб отвел её в небольшую комнату для аудиенций.

      Вскоре туда вошел Гитлер и приветствовал Лени тепло. Шауб еще не успел выйти, как фюрер предложил ей сесть, а сам остался стоять.

      – Как вам понравился Дуче? – спросил он.

      Лени ответила ему, что Дуче интересовался её фильмами и спросил, – не снимет ли она и для него документальную ленту об осушении Понтинских болот?

      – И что вы на это ответили?, – спросил у неё Гитлер.

      Лени сказала ему, что ей пришлось отказаться от этого предложения, так как она занята работой, связанной со съемкой летних Игр в Берлине.

      Гитлер взглянул на неё пронзительным взглядом и спросил: – И больше ничего?

      – Да, – сказала Лени, – он просил передать вам привет.

      После той аудиенции в Риме, Лени записала слова Муссолини и воспроизвела их для Гитлера слово в слово: «Скажите фюреру, что я верю в него и его призвание, скажите ему также, что немецкие и итальянские дипломаты пытаются воспрепятствовать дружбе между мной и фюрером».

      – При этих словах, – по словам Лени, как пишет Ольга, – Гитлер опустил глаза, не сделав более ни одного движения.

      А затем Лени сказала Гитлеру нечто, чего ей, возможно, – как пишет Ольга, – нельзя было говорить… Она рассказала ему затем о просьбе к Дуче со стороны её австрийских друзей. Гитлер посмотрел на неё с удивлением. Она продолжила и пересказала Гитлеру ответ Дуче: «Можете сказать фюреру: что бы ни случилось с Австрией, я не стану вмешиваться в её внутренние дела».

      Затем, как пишет Ольга со слов Лени, – Гитлер зашагал из угла в угол. Потом с отсутствующим взглядом остановился передо ней и сказал: – Благодарю, фройляйн Рифеншталь.

      – На этом всё не закончилось, – пишет далее Ольга Чехова.

      Освободившись от этой миссии, Лени покинула рейхсканцелярию с чувством огромного облегчения…, – как та ей сказал, – и едва она вошла в квартиру, как снова зазвонил телефон.

      У аппарата был Геринг: – Я слышал, что вы были у фюрера, а до этого – в Риме у Дуче, меня интересует, что сказал Муссолини?

      – Ничего такого, чтобы вас могло заинтересовать, – ответила ему Лени.

      Геринг продолжил: – Не согласились бы вы выпить со мной чашку чаю и немного побеседовать?

      Квартира Геринга находилась в правительственном квартале, недалеко от Бранденбургских ворот.

      Он с гордостью там стал показывать Лени свои роскошно обставленные апартаменты, буквально напичканные антикварной мебелью, дорогими картинами и тяжелыми коврами.

      – В этой роскоши я не вынесла бы ни одного дня, – призналась потом Лени в беседе с Ольгой.

      Геринг был в гражданской одежде и держал себя благосклонно-покровительственно.

      Лени испытала