Ведьма по наследству. Татьяна Серганова

я этого не делала.

      Тени уже не прятались, они медленно выползали изо всех щелей, окружая молчаливого инквизитора. Однако не касались его, держась на расстоянии. Словно не боялись, а… слушались.

      «Что за глупости, Кас! – мысленно одернула себя. – Сущности не подчиняются инквизиторам. Они вообще никому не подчиняются. Мерзкие и отвратительные создания паразитируют, питаясь жизненной силой».

      – До свидания, – пробормотала я, распахивая дверь и наконец-то выбираясь наружу.

      Стремглав сбежав с крыльца, я замерла на мгновение и оглянулась.

      Дом как дом. Никаких ужасов, теней и потусторонних звуков. Может, это все мне почудилось?

      Пожав плечами, я подошла к машине и вновь обернулась.

      Гейл Рид стоял на крыльце, спрятав руки в карманы, и смотрел на меня. Просто смотрел, но меня словно бы пробрало холодом. И это несмотря на солнышко и довольно высокую температуру воздуха. Вздрогнув, я поправила шарф и застегнула куртку. А когда вновь покосилась на крыльцо, там уже никого не было.

      Я вернулась через два часа. Припарковала машину у тротуара и, решив не заходить в магазин, поспешила сразу домой. У меня было очень важное и срочное дело к дорогой родственнице.

      Бросив пальто на тумбочку, я сняла сапоги и на цыпочках прокралась по коридору.

      – Бабуля! – хищно улыбаясь, громко позвала я. – Ты где?

      Кто не спрятался – я не виновата.

      Я чувствовала себя большой и страшной ведьмой, которая вышла на охоту за невинной душой. Вот только бабулю вряд ли назовешь невинной.

      – Бабушка, – вновь позвала я, заглядывая на кухню, потом в кабинет. – Я хотела с тобой кое-что обсудить.

      Старушка нашлась в своей комнате. Она возлежала на кровати, укутанная в покрывала, прижимала руку к голове и громко вздыхала. Рядом с ней на жердочке восседала Белка и тоже издавала грустные вздохи.

      Пять лет назад во время серьезного приступа ба не только потеряла возможность двигаться, но и лишилась своего верного фамильяра – черного кота Измаила. С тех пор моя вредная Белка стала вроде как нашим общим питомцем.

      Стоило мне узреть открывшуюся картину, как весь боевой пыл угас. Сердце сжалось от страха и жалости. Я словно вернулась на пять назад в холодный белый коридор, на полу которого просидела несколько часов в ожидании новостей о стоянии любимой родственницы.

      «Неужели очередной приступ?»

      Я шагнула к ней, желая помочь, как-то облегчить страдания, но тут неожиданно обнаружила колоду игральных карт. Похоже, в мое отсутствие ба с Белкой резались в карты. Сочувствие тут же сменилось горьким разочарованием.

      «Все ясно, бабуля решила надавить на жалость. Ладно… подыграю пока».

      – Бабушка? Что такое? Ты плохо себя чувствуешь? – ахнула я.

      Взяв стул, подставила его к кровати и села, сочувственно глядя на нее.

      – Голова закружилась, – мрачно сообщила Белка.

      Вот ведь предательница! А еще клялась, что никогда в жизни не станет участвовать в бабушкиных проделках. Интересно, за что она продалась? Наверняка