Два луидора Людовика XVI. Иронический детектив. Александр Леонидович Горохов

о сногсшибающей информации и предложил немедленно увидеться.

      Время было обеденное, и Ломов, чтобы снять злость на бандита, хоть и мертвого, убитого Стрижом, успокоиться, сосредоточиться на деле и подсластить жизнь, назначил встречу в кафе «Лакомка».

      Страсть к сладкому была одной из немногих слабостей подполковника. Он не упускал случая, чтобы не съесть бисквит с кремом из смеси каких-нибудь личи и киви, запить его кружечкой экзотического чая и закусить суфле с необычной орехово-коричной или какой другой начинкой.

      На этот раз знакомый шеф-повар предложил песочное печенье со взбитыми белками, миндалем и кешью. Сделано все это было как корзиночка, внутри которой колебалось желе и горкой громоздились маленькие алые клюквинки с одной ярко-желтой морошкой посредине. Чай был обычный, черный, но с какой-то нежной и ароматной травой. Ломов думал о происшедшем, горячий чай согревал, успокаивал, отвлекал. Он начал гадать, что за трава была в заварке, пил третью чашку. Название крутилось, но не отгадывалось.

      – Приятного аппетита, шеф. – Глюк плюхнулся в кресло напротив и подозвал официанта.

      Ему тут же принесли здоровенный эскалоп с жареной картошкой и кружку пива.

      – Извините шеф, что за столом передаю вам такое, но дело не терпит отлагательств. – Люков не склонен был к сентиментальным философствованиям о жизни и смерти. Гордость от добытых сведений переполняла. Он растянул рот в улыбке, выложил перед Проломом первый листок, в котором было описано, чем питались их бывшие коллеги, и погрузился в трапезу.

      Подполковник прочитал. Покраснел. Перечитал снова, потом смял листок и засунул в карман.

      – А я с этой сволочью столько лет служил бок о бок, – мрачно подытожил он. Потом повеселел и продолжил: – А вот Колыванов-то молодец. Наш человек. Не продался за рюмку коньяка. Надо будет этого Стрижа прокачать как следует. Народ в отделении говорит, что он Колыванова сжирает. Если что, возьмем мужика к себе.

      – Возьмем, нам хорошие люди нужны, – согласился Глюк и спросил: – А как в музее?

      – А в музее вот что. – Подполковник перешел на шепот и рассказал помощнику все, о чем поведал Винярский. – Так что, Гена, чует мое сердце, должна объявиться еще одна монета.

      Глюк подмигнул шефу, вытащил из пистончика монету и с размаху, как доминошкой, шлепнул ею по столу:

      – А вот и она!

      Потом достал из пакета остальные листы экспертизы и также звонко, будто играл в карты, шлепнул ими по столу.

      Пролом изучил шею Людовика на монете, покачал головой, поцокал языком, чего с ним раньше не случалось, внимательно прочитал остальные листы и заключил:

      – Геннадий Петрович, я тобой горжусь. Где же ты отыскал вторую монету?

      – Да там же, где и первая была, только поглубже. Извините еще раз, не за столом будет сказано.

      – Да какой уж тут стол! – Петр Романович был потрясен. – Ген, Тоня говорила, что им технику новую по гуманитарной помощи завезли, но чтобы такое! Я никогда бы не поверил. Вот империалисты! Но ты,