Звезда Давида. Константин Волошин

мурза. Я его наложница была. – Девушка потупила глаза, опустила голову. Лицо стало грустным, и Егору стало жалко девку.

      – Меня зовут Егором, а тебя как? Откуда ты?

      – Я курянка, Егор. А зовут меня Федорой. Думаю вернуться домой. Там меня уже лет десять ждут. Дождутся ли? – грустно заметила Федора.

      – Вот выберемся отсюда, избежим нападения монголов, тогда можно без особого труда и тебе вернуться в родные земли. – Егор ласково смотрел в улыбающееся лицо девушки, и что-то приятное заполнило его грудь. И живот тоже.

      – А ты откуда? – несмело спросила девушка.

      – Хлыновский я. Но то не моя родина. Да я и не помню её. И не могу вспомнить, где я родился и где мои дорогие родичи. А хотелось бы… Ну ты закончила? Тогда пошли, я пройдусь с тобой.

      – А что с ногой? – участливо спросила Федора.

      – Монгольскую стрелу поймал в Сарае. Уже поджила малость, да ещё прихрамываю. Никак с палкой не могу расстаться. Вот натрудил лопатой, теперь болит.

      – Я могла бы попросить мою подругу. Она умеет лечить всякое.

      – Да? – радостно воскликнул Егор. – Когда сведёшь меня? Буду благодарен. И могу подарить что-нибудь красивое.

      – Да хоть сейчас, – с воодушевлением воскликнула Федора. – Пошли. Здесь уже всё закончено. – Девушка обернулась к могиле, перекрестилась и пошла. За ней пошла вторая. Она была явно нездорова и выглядела старше на много лет. Звали её Катей. Была она дурнушкой и за всё время не проронила ни слова.

      – А что с твоей подругой? Она так ничего и не сказала. – Егор с любопытством поглядывал на женщину и признал, что она совсем не могла никого привлечь.

      – У неё ребёнок погиб в городе, – шепнула Федора. – Как-то зацепили саблей.

      – Сколько ему было годков?

      – Полтора годика. Она очень его любила. Теперь ни с кем не разговаривает.

      Разговор прервался. Они пришли в лагерь. Девушка кивнула, приглашая за собой. Егор прошёл шагов пятнадцать и вдруг увидел ту самую девушку. А Федора сказала, обращаясь к ней:

      – Гузель, сделай что-нибудь этому воину. У него нога никак не заживёт.

      Гузель подняла глаза на Егора, и в них что-то засветилось добротой и даже радостью. Его лицо тоже озарилось улыбкой, и молодой ушкуйник довольно робко поздоровался.

      – Так ты можешь боль снять, Гузель? Странное имя.

      – Так она узбечка, Егор, – воскликнула Федора. – Там оно обычное.

      – А ты глядеть нога, – тут же предложила Гузель, но смотрела не на Егора.

      – Я и так постоянно на неё смотрю, – не понял Егор.

      – Глупый! – воскликнула Федора. – Она просит тебя показать ногу и рану.

      – А-а! – Егор неторопливо стал разматывать грязную тряпку, сняв сапог.

      – Надо чисто ткань, – молвила Гузель, внимательно осмотрев рану. – Стрела.

      – Так и есть, – обрадовался чему-то Егор. – Поможешь?

      – Я помочь, господин.

      – Какой я тебе господин! – возмутился Егор. – Я просто Егор. Вон гной появился. Ещё ногу